Грехи отцов - стр. 33
Джайлз засел над рыбной котлетой, не знавшей соли, и после глотка тепловатой коричневой воды, означавшей чай, поставил кружку на стол.
– Что, не будешь котлету? – осведомился сосед. – А можно мне?
Джайлз кивнул, и они обменялись тарелками. Тот не проронил ни слова, пока не доел.
– Я знаю твою маму, – сообщил парень, прожевав.
Джайлз присмотрелся к нему, прикидывая, как это возможно.
– Мы поставляем мясо для Мэнор-Хауса и Баррингтон-холла, – объяснил тот. – Мне нравится твоя мама. Такая славная леди. Кстати, я Бэйтс, Терри Бэйтс. – Он крепко пожал руку Джайлзу. – Вот уж не думал не гадал, что окажемся рядом.
– Ну-ка, ребята, живо на выход, – скомандовал капрал.
Новобранцы вскочили со скамей и последовали за капралом через плац к ниссеновскому бараку[10] с намалеванной надписью «МАРНА». Еще одна славная битва Эссекского полка, как объяснил капрал, отворяя дверь их нового дома.
Тридцать шесть коек, по восемнадцать у каждой стены, были втиснуты в пространство не шире гостиной в Баррингтон-холле. Джайлза поместили между Аткинсоном и Бэйтсом. Очень похоже на школу, подумал он, хотя в последующие дни столкнулся с некоторыми отличиями.
– Шабаш, ребята, пора раздеваться и дрыхнуть.
Задолго до того, как улегся последний новобранец, капрал выключил свет и гаркнул:
– Всем спать! Завтра трудный день!
Джайлз не удивился бы, добавь тот, как староста Фишер из его школы: «Никаких разговоров после отбоя».
Свет, как и было обещано, зажегся в пять утра; впрочем, у Джайлза не было времени взглянуть на часы, когда старший сержант Доусон вошел в барак и заорал:
– Последний, кто поставит ноги на пол, будет первым на штыке у фрица!
Множество пар ног мгновенно ударили в пол, а тот промаршировал по бараку, звонко лупя тростью по койкам тех, кто еще не успел.
– А теперь слушать, и слушать внимательно, – продолжил он. – Я дам вам четыре минуты умыться и побриться, четыре минуты заправить койку, четыре минуты одеться и восемь минут позавтракать. На все про все двадцать минут. Языком чесать категорически не советую, потому что время пойдет, да и к тому же я здесь единственный с правом голоса. Это понятно?
– Яснее некуда, – обронил Джайлз, и это вызвало удивленные смешки.
Старший сержант мигом нарисовался перед ним.
– Когда разеваешь рот, сынок, – пролаял он, опустив трость на плечо Джайлза, – мне хочется слышать только «слушаюсь, сэр», «никак нет, сэр», «не стриги меня пока, дам я шерсти три мешка, сэр».[11] Ясно?
– Так точно, сэр, – ответил Джайлз.
– Не слышу тебя, сынок.
– Так точно, сэр! – гаркнул тот.
– Уже лучше. Теперь шагом марш в умывальную, живчик, пока не угодил на гауптвахту.
Джайлз понятия не имел, что такое гауптвахта, но прозвучало это не сказать, чтоб соблазнительно.
Джайлз еще только вошел в умывальную, а Бэйтс уже выходил. К тому времени, как он побрился, Бэйтс успел заправить кровать, одеться и был на пути в столовую. Когда Джайлз наконец догнал его, он сел напротив.
– Как тебе удается? – восхитился Джайлз.
– Что удается?
– Порхать, когда все еще полусонные.
– Да запросто. Я же мясник, как мой папаша. Подъем в четыре, и сразу на рынок. За лучшими кусками приходится поспевать к доставке от причала или вокзала. Опоздаю на пару минут – получу второй сорт. Через полчаса останутся одни жилы – небось ваша матушка спасибо не скажет?