Гражданский арест. Статьи, не попавшие в Сеть (сборник) - стр. 55

Меж тем вопрос о национальной идее исключительно важен – и сейчас, когда действительно не получается и все остальное, – важен как никогда. Однако он – и именно что на государственном уровне – табуирован, потому что трезвые подходы к нему неизбежно оборачиваются приговором – и самому государству, и его главе – конституционному и фактическому гаранту того, что все получается именно так, как оно получается на самом деле.

Национальная идея, любая национальная идея зиждется на одном и том же фундаменте – если не повисает в воздухе и тогда неизбежно рассыпается во прах. И фундаментом этим, как ни горько (или возбранно) признавать это либералам, является доктрина осажденной крепости. «У России друзей нет. Да ей и не нужно», – как сформулировал применительно к нашей стране Александр III. Но справедливо это по отношению к каждой стране. К каждому народу (дальше мы рассмотрим вопрос о триединстве политической, культурной и этнической наций). Сегодняшняя благостность внутренних взаимоотношений в рамках стран «золотого миллиарда» не должна никого обманывать. Дай американцам волю (и просчитай они некатастрофичность подобного поворота событий) – и они в три дня уничтожат Японию или Германию, да и старушку Англию. Экономически, о, разумеется, только экономически. И точно так же поступят Англия, Германия и Япония с США и друг с другом. Государство представляет собой заговор собственных граждан против всего остального мира (я уже писал об этом на страницах журнала в статье «Доктрина радикального центризма», 1994, № 2); когда этот заговор нарушается, государство перестает существовать: поглощается другим государством или рассыпается на части. Любое сепаратистское движение означает – хотя бы в зародыше – заговор именно такого рода: в вашей осажденной крепости нам не нравится, мы хотим выстроить собственную и оборонять ее своими силами. Кровавые примеры тому – Карабах, Чечня, Северная Ирландия, но ведь есть и мирные типа Квебека. Франкоговорящие обитатели вполне благополучного канадского Квебека (во всяком случае, значительная их часть) полагают, что Канада как осажденная крепость в значительно меньшей мере защищает их интересы, чем это сделал бы независимый Квебек. Понятно, что никто не нападает на Канаду, никто не осаждает ее в общепринятом смысле слова, но и квебекские сепаратисты не лыком шиты: саму необходимость учить английский (не по доброй воле и свободному выбору, но в силу государственных установлений) они воспринимают как диктат со стороны своего рода оккупационного режима – и такую крепость защищать не хотят. А хотят защищать другую, собственную, – и пусть англоязычный мир осаждает ее, сколько влезет!

И напротив, боснийские и хорватские сербы стремятся в Сербию (со своей землей, а не под угрозой и в результате этнических чисток), косовские албанцы хотят войти в состав Албании, южные осетины – объединиться с северными в составе России. Граждане Молдавии готовы были разрушить свою осажденную крепость, с тем чтобы защищать другую – румынскую, – но их туда без Приднестровья брать не хотят, и они теперь поневоле защищают свою Молдову. Гонконг радостно сливается с Китаем, а Тайвань страшится этого и всячески противится. В равной мере осажденными крепостями ощущают себя Северная Корея и Южная, Иран и Ирак, Ирак и Кувейт, Эфиопия и Эритрея и так далее. Все это, с точки зрения «политической сейсмологии», – вулканы действующие, но и любое другое государство – самое благополучное, самое мирное – является в этом смысле вулканом, лишь до поры до времени дремлющим. Недавно получил огласку поразительный факт: в семидесятые – восьмидесятые годы нейтральная, супернейтральная Швейцария втайне разрабатывала собственное ядерное оружие – это ли не сильнейший аргумент в пользу доктрины осажденной крепости как универсальной! Но и жесточайшие правила иммиграции и натурализации, принятые в карликовых государствах Андорра, Лихтенштейн и Монако, свидетельствуют о том же: каждый обороняет свою крепость как может, каждый усматривает в существовании и обороне именно этой, собственной, крепости решающие для себя преимущества; при разных разворотах темы это может называться лояльностью, гражданственностью, патриотизмом, а то и шовинизмом – дефиниции сплошь и рядом носят субъективный, а то и произвольный характер.