Границы существующего - стр. 21
Кстати, насчёт операции: лечу на противоположную сторону кухни, хватаю там нож, бегу обратно, беру свиную тушку и со всей силы опускаю на неё нож, затем понимаю, что в ресторане не принято подавать свинину, отбрасываю кусок мяса, вспоминаю, что нужно мешать суп, ножом размешиваю его, достаю говядину, снова вспоминаю про хирурга и аккуратно разрезаю филейную часть. Наливаю в сковородку масло и кидаю туда обрезки. Мельчу лёд, наливаю в миску со льдом томатный суп, который совсем не слушается меня и проливается на сковородку.
– Чёрт! Вот чёрт! – снова вскрикиваю я. В надежде, что лук и фенхель перебьют вкус, закладываю их в сковородку. Пищит плита, это готов яблочный штрудель. В панике достаю его, выкладываю на тарелку, вспоминая, что маленькая картошка тоже стоит в той же печи, достаю её. Кладу на тарелку. Вижу, что положил в ту же, что и пирог, понимаю, что пирог будет отдавать этой дурацкой картошкой. Ну и ладно. Залью мороженым. Открываю холодильник, вижу, что там есть только ванильное. Накладываю его на пирог, пробую. Ерунда какая-то!
В моей чашке расплескалось кофе, я его приготовил, чтобы немного взбодриться перед работой. Лью его на мороженое. Теперь оно выглядит коричневым. Мне не нравится. Беру сливки и щедро поливаю сверху. Смотрю. Выглядит некрасиво. Беру карамель, вспоминая ту злосчастную первую кафешку и даму, и пытаюсь сделать что-то красивое. Выходит похоже на коня, который встал на дыбы.
«Пойдёт!» – думаю я и достаю мясо. Выбрасываю лук и фенхель и кладу его рядом с картошкой, поливаю её маслом и рву петрушку руками.
И вдруг замечаю, что кто-то наблюдает за мной. Оглядываюсь. И вижу стеклянную дверь, из-за которой видны очертания Александра. Выходит, что всё это время он следил за мной.
Я подбегаю и распахиваю дверь. Александр заходит внутрь и невозмутимо оглядывает плоды моей работы.
– Что ж, – произносит он. – Никогда не видел столь оригинального стиля готовки. Можно попробовать? – берёт вилку и подходит к тарелкам.
«Чёрт, чёрт, чёрт!» – проносится в моей голове, а щёки снова начинают гореть, выдавая меня. Он пробует. Я в ожидании. А затем:
– Должен признать, – произносит Александр. – Вы прекрасный мастер своего дела.
Теперь щёки начинаю ещё больше гореть. То ли от гордости, то ли от смущения и моей глупости. То ли потому, что Александр впервые назвал меня на «Вы».
Глава 6
Группа А
Алексей
В данный момент стою около зеркала и пытаюсь запомнить каждую клеточку своего дряблого тела. Недавно мне сказали, что вскоре оно будет совсем иным. Я никогда не верил, что создать новую мышечную ткань возможно. Нет, конечно, что-то слышал об этом, однако никогда не видел случая, чтобы эта ткань не была отвергнута человеческим телом. Это предрасположенность природы к тому, чтобы чужеродные органы не были приняты всем телом. Да, конечно, сердце можно пересадить, почку, однако донор должен быть фактически идентичным. Даже кровь с её резус-факторами обязана быть одинаковой. Помню, в детстве отрывал ящерицам хвосты, ну, точнее, пытался поймать их за хвост.
Как-то раз хитрая ящерица сначала долго сидела в дырке от забора, затем, как будто увидев что-то невероятное, понеслась вверх по дощечкам, чтобы на это посмотреть. Тут-то я её и поймал. Точнее, её хвост, который остался забавно болтаться у меня в руках.