Граница. Россия глазами соседей - стр. 18
Земля Франца-Иосифа вскоре превратилась в излюбленное место старта множества международных экспедиций, в честолюбивые цели которых входило покорение Северного полюса. Претендентов оказалось немало, но редко кому из них сопутствовала удача. Количество спасательных операций оказалось ничуть не меньшим, чем самих экспедиций. Где бы мы ни оказывались, повсюду попадались следы героизма и трагедии мореплавателей. По всем островам были рассыпаны одинокие могилы.
Под скалистым обрывом на мысе Хеллер на Земле Вильчека мы натолкнулись на скромную могилу норвежца Бернта Бенцена, почившего здесь в 1899 году в возрасте тридцати восьми лет. Он был участником легендарной норвежской полярной экспедиции по покорению Северного полюса под предводительством Нансена на корабле «Фрам» с 1893 по 1896 годы. Не успев и года пробыть в Норвегии, как получил приглашение в новую экспедицию, на этот раз возглавляемую американским журналистом Уолтером Уэлманном. Чуть поодаль от его последнего пристанища находились остатки хижины из торфа и камней, в которой Бентсен и его соотечественник Пол Бьёрвиг провели зиму 1898–1899 годов. В задачу путешественников входила охрана складов, подготовленных на следующее лето, на которое была назначена экспедиция на Северный полюс. Остальные члены экипажа остались на зимовку на главной базе, расположенной чуть южнее.
«В субботу, 22 октября, Болдуин, Эмиль и Олаф отправились на мыс Тегеттхофф, – писал в своем дневнике Пол Бьервиг[7]. – Мы с Бентсеном остались в пещере, и лишь Бог ведает, увидим ли мы их снова. Видимо, такова Божья воля. […] Об обогреве пещеры говорить даже не приходится. В целях экономии топлива мы готовим всего два раза в день. По вечерам читаем журнал. Это все, что у нас есть, так что приходится быть экономными. Пока один читает, второй поддерживает горение ягелевой лампы. Прошло восемь дней с тех пор, как мы остались здесь одни. Пока все в порядке, за исключением спальных мешков, которые с тех пор, как мы покинули мыс Тегеттхофф, уже успели насквозь промокнуть и полностью покрыться ледяной коркой. И все это из-за Болдуина, который обращался с нами как с собаками. Когда пришло время ночевки, он нас отправил спать на снег прямо в метель, а сам устроился себе комфортное и удобное местечко. Там он лежал, жуя шоколад, пока мы довольствовались моржовым мясом».
Вскоре после этого Бентсен заболел. Все началось с болей в горле, однако его состояние стремительно ухудшалось:
«Понедельник, 12 ноября. Буря с востока, мороз 28 градусов. У Бентсена довольно бледный вид. Похоже, из своего спальника он уже не выберется. С ложа ему уже не подняться. У него начались проблемы с желудком, кал практически весь состоит из крови».
Одна неделя сменяет другую, Бентсену становится все хуже и хуже. Бьёрвигу приходится теперь в одиночку отгонять белых медведей, заботиться о собаках, обеспечивать их едой и питьем. Полярная ночь – это «мрак внутри, мрак снаружи», но при этом время от времени небо освещается восхитительным полярным сиянием. Однако дел у Бьёрвига предостаточно, поэтому любоваться игрой красок нет ни времени, ни желания.
«У моего компаньона начался бред, – пишет он в декабре. – Ему кажется, что мы должны вернуться, в Тромсе, утверждает, что до него рукой подать. Вокруг себя он видит множество людей, с которыми ведет беседы, при этом удивляясь, что я их не вижу и не могу с ними говорить. […] Теперь у меня столько забот: я и смотритель собак, и чистильщик снега, и, конечно же, медбрат, хотя и без лекарств – так что не приходится тревожиться о том, что я ненароком пущу в ход неверное лекарство».