Гранатовый синдром - стр. 3
За столом, где веселились шумные коллеги, разом защелкали пробки открываемых бутылок шампанского, отчего Дмитрий от неожиданности подскочил, хватаясь за приборы. Это движение случайно заметил Роман:
– Мужик какой-то нервный, только дочку пугает. Давно пора расслабиться, Новый год на носу. Ему бы гладиатором в Колизее врагов мечом крошить или, на худой конец, на ринге носы ломать, а он своим видом только атмосферу ресторана портит, – поморщившись, он повернулся к Елене. – Может, ты ответишь на вопрос? Что мы тут делаем?
– Ты и сам сегодня беспокойный, – девушка увиливала от ответа, пряча правду за синими стрелками. – Закажи себе выпить, погаси тревогу.
Ресторан, этот кусочек фальшивой Италии с придуманным неумной студенткой-маркетологом названием и историей, в вечерний час заполнился до отказа. Предновогодняя суета, неутомимый поиск дешевых и роскошных, зачастую бесполезных и даже передариваемых, презентов не препятствовали наполнению кафетериев, столовых, харчевен, бистро и остальных подобных заведений. Так было во все времена, даже в самые отчаянные и лютые, и, кажется, если вдруг произойдет ядерный взрыв, то и на фоне характерного гриба на горизонте люди в дивных ресторациях будут требовать бифштекс прожарки medium-well и жаловаться на неподобающее их статусу обслуживание. Все так же дамы и господа будут стремиться угнездиться возле огромного окна с видом на просторный проспект или на веранде, где тонкая перегородка станет единственной преградой между ними и снующими взад-вперед уставшими после тяжелой смены неудачниками с заводов и комбинатов, городскими обывателями, унылыми зеваками. Как и всегда, дорогим гостям возле окон будут безразличны мелькающие серые тени по ту сторону жизни, более того, они и одного-единственного взгляда не бросят на улицу, хотя бронировали «лучшие места» заранее.
– Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к алкоголю, – нахмурился Роман, ощупывая светло-серыми глазами лицо Елены, которая теребила кожаный, в тон поясу, браслет на левой руке. – Себе закажи лучше. Разрешаю тебе сегодня напиться.
– А мне уже нельзя, – она словно ждала возможности произнести это: форточку открыли, куда ворвался мощны поток ветра, едва не разбив тонкую пластинку стекла.
– Ты хочешь сказать…, – он осекся, надеясь, что если не договорит, то ничего и не случится, ничего не будет. Надо, надо остановиться на этом. Нельзя продолжать, представлять, думать об этом нельзя!
Очень кстати из ниоткуда материализовался официант и поставил перед девушкой две тарелки. В одной красовались два бордовых, с потертостями на боках, гигантских граната, в другой уютно расположились салфетка и маленький нож. Перед Романом выросли продолговатый стакан с водой и микроскопическая чашка, походившая на наперсток, с дымящимся эспрессо.
– В последнее время я только гранаты и лопаю, – она тяжело посмотрела прямо в глаза Роману. – Ногти, правда, от них темнеют, но ты этого не замечаешь. Как и многое другое.
Роман съежился, поник. Мысли как кочки под колесами шин заставляли подпрыгивать неотвратимо несущийся в бездну автомобиль. Перед глазами мелькали счастливые образы минувших лет, где ничего не угрожало беззаботному существованию и веселому времяпрепровождению. Елена, словно не замечая состояния своего спутника, взяла нож и приступила к привычному действу. Сначала срезала торчащую макушку граната, потом – донышко. Второй фрукт подвергся такой же экзекуции. Удовлетворенная промежуточным результатом, девушка ловко исполосовала гранаты лезвием, и из продольных надрезов показались готовые лопнуть малиновые зерна. Роман, не отрываясь, как завороженный, наблюдал за умелыми движениями и не сразу расшифровал фразу, одним махом разорвавшую вечер на до и после: