Грань - стр. 100
Среди ночи я проснулся от страшного грохота. Взгляд сразу упёрся в сплошную стену дождя, в которой отражался свет от горящего у входа костра. Мама дорогая! Теперь я понимал, что означала фраза «разверзлись хляби небесные». Неподалёку от входа спокойно сидел Акти и подбрасывал в костёр дровишки, я подошёл и встал рядом, таращась наружу. Жуткий громовой удар разбудил и моих спутников. Некоторые из них, закутавшись в плащи, присоединились ко мне. Я во все глаза смотрел на разгул непогоды и про себя радовался, что именно сегодня мы заночевали в надёжном укрытии. С другой стороны – я не знал, как долго будет идти дождь. Тропический ливень мог длиться час, а мог и месяц. Стоящий рядом Син будто прочитал мои мысли и, не поворачиваясь, сказал, что сезон дождей закончился в конце весны, и вряд ли этот дождь затянется надолго.
Гроза находилась прямо над нами, и я уже начал сомневаться в благополучном исходе, глядя на свирепое буйство природы и на подступившую к самому входу воду. Исчерченный ливнем ночной мрак непрерывно разрывали яркие разряды молний, сопровождающиеся оглушительными раскатами грома. Ослепительные вспышки электрического света разгоняли непроглядную тьму и на мгновение выхватывали из темноты скалы, деревья и падающую стену воды.
Мне стало не по себе, но, оглянувшись, я увидел, что мои спутники беззаботно укладываются спать. Я недоуменно поскрёб затылок, но тут же догадался, что для них подобная истерика природы – не событие, а вполне обычное явление. И действительно, через четверть часа гроза пошла на убыль. Беззлобно ворча, Син отправил Акти отдыхать, и на его место посадил Гирсу. Оставшись в одиночестве, я поплотнее закутался в плащ, недолго потоптался у входа, и тоже отправился досыпать. Осторожно втиснувшись между уже задремавшими гигантами, под шум дождя и звуки уходящей грозы я провалился в глубокий и спокойный сон.
Очнувшись на рассвете, я нехотя стряхнул затухающие отголоски сна, смешавшиеся со звуками раннего утра. Восходящее солнце чуть высветлило в проёме входа стелющийся туман. Я лежал на спине и блаженно жмурился, наслаждаясь щебетанием птиц и пьянящими запахами леса.
Приподнявшись на локте, в полумраке пещеры я увидел, что сидящий у прогоревшего костра Гирсу привалился к стене и клюёт носом. Ничего не скажешь, хорош страж. Я уже хотел откинуться назад, и тут мне померещилось какое-то движение над его плечом. Я напряг глаза и в расщелине разглядел плоскую голову большущей змеи. Остатки сна, как ветром сдуло.
Я протянул руку за голову, вытянул из ножен тесак и, метнувшись к уже очнувшемуся Гирсу, отсёк гадине башку. Он вытаращился на меня, и не знаю, что его больше потрясло, мой бросок с тесаком или вид обезглавленной трёхметровой змеюки, которую я вытянул у него из-за плеча. Гирсу с минуту глазел, то на меня, то на змею, а потом, передёрнув плечами, с воплем отскочил в сторону. Из глубины пещеры грохнул смех проснувшихся от нашей возни гигантов.
Бросив змею к ногам Рахура, я попросил его разделать добычу и зажарить на палочках, а сам выбрался наружу.
Свежий насыщенный озоном воздух опьянял. От ночного потопа остались только мелкие лужи, которые буквально на глазах исчезали в песчаном грунте. Под лучами солнца туманная дымка быстро испарилась, и умытая небесной водой зелень засверкала на утреннем солнце всеми оттенками от изумруда до салата. Отличное настроение разбудило эмоции, взбодрило и добавило сил. Наверно что-то подобное испытывали и мои друзья.