Размер шрифта
-
+

Граф Сардинский: Дмитрий Хвостов и русская культура - стр. 32

Не помню, у меня как случай он нашел –
И я его тотчас чрез графа произвел.
Честон
Божуся вам, что вы не знаете Честона.
Верхолет
Не знать его, сударь, мне не было б урона,
Но если я его вам живо опишу,
Со мною о этóм я спор ваш утишу.
Чванкина (Честону на ухо)
Не спорь, отец мой, с ним: он, знаешь, барин знатный.
Честон (на ухо Чванкиной)
Он дерзкий человек, хвастун, шалун развратный!
Чванкина (заткнув уши)
Не слышу я.
Верхолет
Что там вам смеют говорить?
Чванкина (с трусостью)
Нет… право, ничего… Изволит вас хвалить.
Верхолет
Да почему же то быть может непонятно,
Что мне Честон знаком?
Честон
Мне то невероятно
По слуху одному, который говорит,
Что, честно он служа, в передних не стоит,
Что он чрез подлости достоинств не ловитель,
Что барин – честь его, а служба – покровитель,
Что молвить за себя не просит он словца, –
А впрочем, я его не знаю и лица.
Верхолет
Так я ж вам сделаю его изображенье.
Лицо широкое его, как уложенье,
Одето в красненький сафьянный переплет;
Не верю я тому, но, кажется, он пьет;
Хоть сед от старости, но бодр еще довольно…
Честон
А я вот слышал так, что говорит он вольно:
И если бы когда и граф какой стал лгать,
В глаза бы он сказал, что граф изволит врать.
Он сух, лицо его нимало не широко,
И хвастунов его далеко видит око;
А впрочем, он во всем походит на меня.
Но чтобы всё сказать – Честон, судáрь, сам я.
Верхолет
Какое же вранье, какая дерзость эта!..
Ну, кстати ль, старичок, в твои почтенны лета
Лгать нагло…
Чванкина
Подлинно!
Честон
Нет, вам, когда вы граф,
Не стыдно ль, честности, сударь, презрев устав,
Который вам хранить…
Верхолет
Я вас не разумею.
Честон
Поди, сударь, поди, я вместо вас краснею,
А вы…
Верхолет
Полист! уже ль все письма к королям?..
Полист
Готовы все, судáрь.
Честон (к Чванкиной)
А вы, не стыдно ль вам,
Когда при вас меня уверить в том дерзают,
Что я – не я, когда притом меня ругают,
А вы, сударыня, молчание храня…
Чванкина
Ох, боже мой! на что ссылаться на меня…
Честон ли ты иль нет, я этого не знаю;
Угодно графу как, я так и почитаю.
Честон
Как! столько подлости вы можете иметь,
Чтоб уличить его в толь видной лжи не сметь!
И, быв знакомы мне, сударыня, так близко,
Хотите потакать, и потакать так низко?..
Не граф, поверьте мне, – хвастун престрашный он,
И это правда так, как то, что я Честон.
Чванкина
Так что ж, что ты Честон, хоть знаю, да не верю
[Княжнин: 370–373].

Следует признать, что у Княжнина получилось и лучше, и смешнее (недаром многие стихи из этой сцены стали крылатыми; правда, кто их сейчас помнит, коллега?). Но надо отдать должное и благородному Хвостову, всегда с уважением отзывавшемуся о своем литературном сопернике. В надгробной надписи «сочинителю многих прекрасных Трагедий и Комедий в царствование Екатерины Великой» граф Хвостов писал:

Здесь погребен творец Дидоны, Хвастуна –
Зять Сумарокова, родитель Княжнина.
Его отличный дар Россия не забудет;
Он был, и нет его, он вечно есть, и будет [V, 328].

Стихи эти адресованы Александру Яковлевичу Княжнину, сыну драматурга и внуку А.П. Сумарокова. Поэзия для Хвостова вообще дело семейное. Жаль, что его собственный сын не пошел по стопам отца. А внуков у графа Сардинского не было. Один он у нас.

Первый драматический успех вдохновил Дмитрия Ивановича. За десять лет он написал несколько пьес (часть из них была опубликована в «Российском Феатре» княгини Дашковой, часть так и осталась в рукописи), включая перевод расиновской трагедии «Андромаха», посвященный императрице: «Великая! Твоей особе освященной / Дерзаю малый труд и труд не совершенной / Как благодарный сын всех Матери поднесть: / Луч громка имяни ему венец и честь» [Хвостов 1794: I]. С этого времени Хвостов стал считать себя не только русским Мольером, но и русским Расином. Дух великого трагика воспламенил его, в частности, на создание героиды на смерть французской королевы Марии-Антуанетты от рук «природы извергов» французов, изменивших вначале высоким поэтическим законам, а потом и законной власти и Богу:

Страница 32
На следующую страницу