Графъ - стр. 30
Блонда активнее заработала языком, помогая Глебу растворяться в ощущении свободы от материального, забот, мыслей о предательстве, о продажной любви. О девчонке, что была где-то рядом.
Где она? Что сейчас делает?
Он поменял брюнетку на блондинку. Ходил в ней яростно туда-сюда, размашисто шлепая по алебастровой коже ягодиц. Ему было приятно - не более. Приятно было сознавать, что член стоит по-прежнему крепко и без допинга, получает знакомое удовольствие «проникающего доминанта». И получать он его может хоть до утра - это тоже радовало. Но вот разрядка даже не намечалась. Такое с ним изредка случалось, когда активной сексуальной жизни мешали обстоятельства и стресс. Для разрядки требовалось что-то более острое. Девушки старательно отрабатывали тариф, менялись местами и ролями. Все трое взмокли, глянцево мерцали в свете живого огня. Глеб чувствовал, как пот струится вниз по телу, скатываясь в расщелину между сокращающихся ягодиц. Время шло, а закономерный финал не наступал. С одной стороны он любил такое состояние. Ему казалось, что он мог спокойно обслужить хоть весь Муркин гарем - это тешило его самолюбие, но иногда вызывало непонимание со стороны участниц акта. Некоторые из них находили причину в том, что они не достаточно привлекательны для Графа - раз не могут довести его до пика блаженного удовольствия. И бывали правы.
Очередной заход в брюнетку сопровождался образом голой девчонки у него на столе. Чертовка настырно лезла в голову и в процесс. Вынуждала его воображение заменять фантомами реальные тактильные ощущения. По сути, это все равно, что рукоблудить. Но удовольствие волнообразно нарастало, с каждым движением плотнее накатывало, собираясь на пульсирующем конце и Глеб решил не отказывать себе в странном, каком-то болезненном желании трахнуть ее хотя бы так.
Что-то грохнуло на лестнице. Кто-то прошмыгнул по ней вверх. Глеб замер на несколько секунд. Обернулся. Шальная мысль, что это девчонка подсматривала за его утехами, внезапно подстегнула, пришпорила. Глеб сделал несколько жестких грубых толчков в брюнетку, резко вышел и, наконец, спустил обильно на круглый зад.
Феи уехали довольные, хотя и изъявляли желание остаться, намекали на другие позиции в меню уже без комиссии.
Нет. У Глеба другие планы, девочки.
Он нашёл на ступеньках книгу, единственную не раритетную из всей коллекции редких изданий. Сборник стихов Евтушенко представлял ценность только автографом и именной дарственной подписью самого автора. Глеб поднял том. Открыл наугад книгу, и тыкнул пальцем в страницу не глядя, как часто делал, когда искал ответы на личные вопросы. Он так выбирал пароли для «мэрий» в «выгодном контракте» и не редко находил удивительные подсказки, когда оказывался в жизненном тупике.
Не исчезай… Исчезнув из меня,
развоплотясь, ты из себя исчезнешь,
себе самой навеки изменя,
и это будет низшая нечестность.
Не исчезай… Исчезнуть — так легко.
Воскреснуть друг для друга невозможно.
Смерть втягивает слишком глубоко.
Стать мертвым хоть на миг — неосторожно.
Не исчезай… Забудь про третью тень.
В любви есть только двое. Третьих нету.
Чисты мы будем оба в Судный день,
когда нас трубы призовут к ответу.
Не исчезай… Мы искупили грех.
Мы оба неподсудны, невозбранны.
Достойны мы с тобой прощенья тех,