Градиент - стр. 7
Консул вскинул глаза:
– Прозевали, говорите? Тогда уж не мы, а вы, Гудхарт. Это ваша обязанность – добывать информацию. Впрочем, расслабьтесь. Ведь у вас ничего нет…
– Пока нет, сэр. Но возможность не исключена. Один известный сомалиец тогда сказал, что русские зарыли в пустыне своё холодное сердце. И что теперь его землю ждут холода и снег. Погоду он предсказал с точностью до наоборот, но насчет «зарыли», думаю, угадал.
– И кто же этот умник?
– Его зовут Раймонд Джатау. Он весьма уважаемый…
– Колдун. Ха! И его слова я должен повторить в Лэнгли[18]? Чтобы меня подняли насмех?
– Сэр, но сомалийцы разорвали договор[19] и выгоняют русских…
– Разорвали. И выгоняют. Но не из-за ваших мифических испытаний. Просто Советы делали хороший бизнес при плохой политике. Если продаёшь оружие сразу двум беспокойным соседям, будь готов к тому, что один из них нападёт на другого. С кем тогда дружить? Леонид Брежнев был другом Сиада Барре… И вмиг стал его врагом[20]. Вот вам и причина.
– Кто знает, сэр, кого больше слушает президент Барре – колдунов или политиков… Важно, что объект остался на территории Сомали. Господин консул, теперь, когда Советы оттуда уберутся, мы могли бы покопаться на плато, там, где ночевала русская колонна. Возле посёлка Бохотлем…
Консул снял очки, протёр стёкла замшевой тряпочкой, вздохнул.
– Так вот зачем вы пришли… Чтобы копаться в чужой стране, агент Гудхарт, надо в ней официально присутствовать. Русские уйдут – придем мы. Либо сами, либо в составе сил ООН. Вопрос – когда… Но так или иначе, для поиска необходимы веские причины. Настолько веские, чтобы в Лэнгли санкционировали операцию. Не так всё просто. Нужны люди, транспорт, оборудование… Ищите причины, Гудхарт! Разумеется, не в ущерб текущим делам. Я больше вас не задерживаю…
Зазвонил телефон. Консул снял трубку.
Ник Гудхарт осторожно закрыл за собой дверь и спустился в бар. Взяв апельсиновый сок, сел за столик у окна.
«Старик, конечно, прав. Пока нет возможности покопаться… в этой пороховой бочке. Сомалийцы дерутся с эфиопами. Мы следим за действиями Советов, а весь мир следит за нами… Русским повезло – здесь так мало журналистов, а те, что есть, настолько ленивы, что удалось незаметно провернуть такое крупное дело. Если бы колонну не засёк самолёт, и мы бы ничего не знали.
Но у меня появился карьерный шанс, да еще какой! С чего начать? Пожалуй, с карт погоды. Пора навестить наших красавиц».
Допив сок одним глотком, Ник Гудхарт положил монету на стол и вышел из бара. Поднявшись на лифте, он прошел по коридору и остановился у двери с табличкой «Телетайп». Прислушался – тихо. Звукоизоляция заглушала треск аппаратов. Ник сунул голову в шумный кабинет:
– Привет, девочки!
– Привет, Ник! Клэр, ты посмотри, кто пришел! Ник Гудхарт собственной персоной! Не иначе как хочет пригласить нас на ужин. Или ему что-то от нас нужно?
– Ужин – это здорово, – парировал Ник, – особенно тот, что плавно переходит в завтрак.
– Клэр, как тебе это нравится? Ты слышишь, что говорит этот пройдоха?
– Дороти, да не трещи ты… дай закончить.
– Молчу, молчу. Ник, не стой в дверях, зайди!
Клэр перестала стучать по клавишам и сказала деревянным голосом:
– Здравствуйте, мистер Гудхарт. Слушаю вас.
– Ах, вот как, – Ник сделал серьезное лицо, – тогда я… я официально приглашаю вас, мисс Клэр, и – он повернулся к Дороти, – и вас, мисс Дороти, сегодня на ужин.