Град обреченный. Путеводитель по Петербургу перед революцией - стр. 32

В 1915 году на средства Министерства Двора было приобретено полотно Леонардо да Винчи «Мадонна Бенуа» за 150 тыс. руб.

На рубеже 1920-х и 1930-х собрание лишилось проданных за бесценок на Запад шедевров живописи, в том числе Боттичелли, Боутса, Веласкеса, Веронезе, Перуджино, Тициана, Тьеполо, Ван Дейка, Ван Эйка, Рембрандта и его школы, Рубенса.

Эрмитаж. 1903

Владимир Набоков в «Далеких берегах» писал о тогдашнем Эрмитаже: «В будни по утрам там бывало дремотно и пусто, и климат был оранжерейный по сравнению с тем, что происходило в восточном окне, где красное, как апельсин-королек, солнце низко висело в замерзшем сизом небе. <…> Одной из лучших наших находок был незабвенный чулан, где сложены были лесенки, пустые рамы, щетки. В Эрмитаже, помнится, имелись кое-какие уголки, – в одной из зал среди витрин с египетскими, прескверно стилизованными, жуками, за саркофагом какого-то жреца по имени Нана».

Мстислав Добужинский вспоминал: «По Эрмитажу я ходил, как в потемках, и руководствовался лишь единственно каталогом картин с очень скупыми и сухими сведениями о художниках и “школах”, составленным Андреем Ивановичем Сомовым, и этот каталог я самым тщательным образом изучал. Мне никто ничего не подсказывал и не объяснял, я мог руководствоваться лишь одним чутьем и собственным вкусом; я воспринимал все больше эмоционально, инстинктивно, без ошибки чувствуя, к чему у меня лежит и к чему не лежит душа. Иные картины меня так пленяли, что я ходил в Эрмитаж как бы на поклонение им. Диапазон моих очарований был очень велик, все расширялся, и вкус мой уже тогда делался эклектическим… Трудно припомнить, как менялись, утверждались и умножались мои симпатии и увлечения и как накоплялись знания за все четыре года моих эрмитажных посещений. Во многом я, разумеется, не мог разобраться, до многого долго не мог дорасти, и лишь постепенно мне стало открываться живописное мастерство отдельных художников и стиль той или другой эпохи. Важно то, что я доходил “своим умом”, но поэтому все усваивалось медленно, непоследовательно, скачками, и я видел, как велики пробелы в моем образовании, особенно в истории. Все-таки мало-помалу все становилось на свое место, каждое посещение музея всегда чем-нибудь меня обогащало».

Николай II родился в Царском Селе и до женитьбы большую часть времени жил с родителями в Гатчинском дворце и в Аничковом (Невский, 39). После смерти Александра III в Аничковом располагалась резиденция вдовствующей императрицы Марии Федоровны.

14 ноября 1894 года в Большой церкви Зимнего новый император обвенчался с Алисой Гессен-Дармштадтской, и супруги решили поселиться в Зимнем дворце. Пока в императорской половине шло обустройство, молодые жили в Аничковом.

Главный архитектор Зимнего дворца Александр Красовский начал перестраивать для молодоженов бывшие покои Николая I во втором этаже северо-западного ризалита дворца, выходящего окнами на Неву и Адмиралтейство.

«Квартира» Николая II и Александры Федоровны состояла из двух половин. Половина Александры Федоровны включала комнаты, отделанные в неоклассицистическом стиле Людовика XVI: Первую и Серебряную гостиные; отделанные в стиле ампир и примыкавшие к Малахитовой гостиной спальню, будуар и угловой кабинет.