Говардс-Энд - стр. 2
Хелен».
«Говардс-Энд, пятница
Дорогая Мэг!
Я потрясающе провожу время. Мне тут все нравятся. Миссис Уилкокс, пожалуй, спокойнее, чем в Германии, но мила, как никогда, и мне еще не приходилось видеть такое же уверенное бескорыстие, как у нее, а лучше всего то, что остальные им не пользуются. Это самая счастливая и замечательная семья, которую только можно себе вообразить. Мне действительно кажется, что мы становимся друзьями. Забавно, что они считают меня балдой, причем не скрывают этого – во всяком случае, мистер Уилкокс, – и если человеку так говорят, а он не против, это отлично его характеризует, не правда ли? Мистер Уилкокс очень милым тоном говорит самые ужасные вещи о праве женщин на голосование, а когда я сказала, что верю в равенство, он сложил руки на груди и так меня отчитал, что я еле опомнилась. Мэг, когда мы научимся держать язык за зубами? Никогда в жизни мне не было так неловко. Я не смогла назвать ему ни время, когда люди были равны, ни даже время, когда стремление к равенству приносило им хоть немного счастья. Я слова не могла вымолвить. Я просто где-то вычитала, что равенство – это хорошо, может, в какой-нибудь поэме, или услышала от тебя. Как бы то ни было, мистер Уилкокс разбил меня наголову, при этом не обидев меня, как по-настоящему сильный человек. В свою очередь, я подшучиваю над ними из-за сенной лихорадки, которую они все подхватили. Мы живем, как бойцовые петухи, и Чарльз каждый день катает нас на авто – мимо гробницы, заросшей деревьями, мимо жилища отшельника, по прекрасной дороге, проложенной королями Мерсии[1], – теннисный корт – поле для крикета – мост, – а ночью мы теснимся в этом прелестном домике. Семейство сейчас в полном сборе, словно в садке для кроликов. Иви просто прелесть. Они хотят, чтобы я осталась на воскресенье, думаю, это ничего, если я так и сделаю. Прекрасная погода и прекрасный пейзаж – вид на запад до холмов. Спасибо тебе за письмо. Сожги мое.
С любовью, Хелен».
«Говардс-Энд, воскресенье
Дорогая, дорогая Мэг!
Не знаю, что ты и скажешь – мы с Полом любим друг друга, это тот младший сын, который приехал в среду».
Глава 2
Маргарет посмотрела на записку сестры и бросила ее через столик тете. Мгновение они сидели тихо, и вдруг плотину прорвало.
– Я ничего не могу тебе объяснить, тетя Джули. Я знаю не больше, чем ты. Мы встречались… Прошлой весной мы познакомились с отцом и матерью. Я почти ничего не знаю, я даже не знала, как зовут их сына. Это все так…
Она всплеснула руками и нервно засмеялась.
– В таком случае это слишком уж внезапно.
– Как знать, тетя Джули, как знать.
– Но, милая Маргарет, я хочу сказать, что сейчас, когда нас поставили в известность, мы не имеем права быть непрактичными. Конечно, это слишком неожиданно.
– Кто знает!
– Но, Маргарет…
– Я схожу за остальными письмами, – сказала Маргарет. – Нет, не пойду. Лучше дозавтракаю. Кстати, у меня их и нет. Мы познакомились с Уилкоксами во время той ужасной экскурсии из Гейдельберга в Шпеер. Мы с Хелен вбили себе в голову, что в Шпеере есть великолепный старый собор, – шпеерский архиепископ был одним из семи курфюрстов, ну, знаешь, «Шпеер, Майнц и Кёльн». Эти три епархии когда-то господствовали в Рейнской долине, от них она получила название «Улица священников».