Государство и его уголовное судопроизводство - стр. 55
В связи с этим наш анализ не может быть полным, если мы специально не остановимся на различных формах и способах неофициального вмешательства в построение и применение уголовного судопроизводства, хотя улавливается в научном смысле оно сложно, да и систематизируется с определенным трудом – много бóльшим, чем при официальном вмешательстве. Надо также учитывать, что в современном мире в некоторых случаях достаточно непросто провести границу между официальным и неофициальным вмешательством, поскольку, с одной стороны, деятельность отдельных международных организаций является вполне официальной и даже подкрепленной международными договорами. С другой стороны, государства в их рамках выступают не как полноправные субъекты международного права, совместно вырабатывающие рекомендации, а как пассивные «объекты оценки» со стороны лиц, чьи персоналии и чья деятельность скрыты за плотной завесой данных организаций и не подлежат никакому транспарентному контролю со стороны государств (они не избираются, не делегируются на паритетной основе и т. п.). В силу последнего обстоятельства, никак не вписывающегося в логику международного права, мы после некоторых колебаний отнесли данное вмешательство к разряду неофициального, хотя сегодня оно является в каком-то смысле вполне официальным элементом функционирования многих государств, существенно влияющим на их правотворчество, что мы увидим далее на примере ОЭСР165.
3.3. Неофициальное вмешательство в организацию государством своего уголовного судопроизводства
3.3.1. Вмешательство со стороны иностранных государств
Иностранное уголовно-процессуальное право всегда учитывалось при развитии государством своего уголовного судопроизводства. Более того, оно обязательно должно учитываться, с чем, собственно, и связаны необходимость и ценность сравнительно-правовых исследований, которые, как правило, активно поддерживаются всеми развитыми национальными правовыми доктринами, в том числе, разумеется, в сфере уголовного процесса. Чем выше качество сравнительно-правовых исследований, сопровождающих любую уголовно-процессуальную реформу, тем выше в сегодняшних условиях уровень самой реформы.
Прекрасной иллюстрацией служит, например, российская Судебная реформа 1864 г., которой предшествовала беспрецедентная по интенсивности сравнительно-правовая работа. По свидетельству исследователей, детально изучавших в интересующем нас ракурсе подготовительные материалы к Судебным Уставам, в частности, к Уставу уголовного судопроизводства, «в объяснениях к проекту Устава уголовного судопроизводства мы находим указания на труды Фостена Эли и Буатара, комментировавшие французский Code d’instruction criminelle <…> на объяснения Берлье, представленные французскому законодательному корпусу по поводу названного кодекса <…> на труды Миттермайера <…> Из иностранных государств и их законодательств составители Судебных Уставов ссылались <…> на существование в законодательстве Западной Европы двух форм процесса – обвинительной и следственной, на постановку суда присяжных в Англии <…> В объяснениях <…> к проекту Устава уголовного судопроизводства указаны: французские Code civil и Code d’instruction criminelle <…> английский статут 14 августа 1848 года <…> кодексы бельгийский, итальянский, австрийский, саксонский, баварский, брауншвейгский, тюрингенский, баденский, ганноверский, нассауский, прусский закон 17 октября 1856 года, шотландский закон 1765 года, законы нью-йоркский, массачусетский, виргинский <…> английское право <…> брауншвейгское законодательство <…> женевский закон», не говоря уже о том, что многие иностранные законодательные акты были переведены в ходе подготовки Судебных Уставов на русский язык