Государственный Алхимик - стр. 9
– Мы будем писать тебе письма, Илья, если будут хорошие новости. Поэтому вряд ли ты дождёшься от нас хоть строчки.
– Не люблю письма, – ответил я, улыбнувшись. – Лучше пригляди за моим рысарём, пока я не вернусь.
– Ты про Чёрного Буяна? – Нонна почти улыбнулась, но всё же не совсем: это было не в её стиле. – Надеюсь, после общения со мной твой рысарь не покончит с собой? – добавила она.
– Ну я же ещё жив.
– Судя по последним событиям, это ненадолго.
Пока Нонна не вогнала всех в уныние, её сестра поспешила чмокнуть меня на прощание, а отец пожал мне руку и хлопнул по плечу.
– Пусть хранит тебя Башня Мер и Весов. Прощай, Илья. И не пропадай.
«Не дождётесь», – хотелось бы ответить мне, но я лишь кивнул.
И тут на вокзале, среди толпы, я увидел свою няньку Ангелину.
Вся седая, как лунь, маленькая, но бойкая старушка расталкивала прохожих и катила за собой на тележке не меньше пяти сундуков одинакового оранжевого цвета.
– Илья! Илюшечка! – махнула она ладонью, отыскав меня глазами у поезда. – Не могу же я тебя оставить! Не серчай, крошечка! Я либо с тобой, либо сразу в гроб! Больше никуда! Не прогоняй только!
Я даже опешил.
Неужели Ангелина со мной в Гнилой Рубеж собралась? Ей же сейчас не меньше ста пятидесяти лет! Маги-травники на низких рангах, конечно, долго живут, но и у них есть пределы. Какие ей путешествия? После моего отъезда семья отправила бы её на покой – она заслужила достойный отдых и прожила бы ещё лет сто.
Но нет.
Моя бойкая нянька выбрала Гнилой Рубеж.
Я порой и сам не понимал, за что она меня любит, но няня всегда повторяла: «У старых алхимиков существует поверье: если жидкой ртути придать твёрдость, то получится золото».
Она умела подбирать нужные слова. А ещё – начинки для пирогов.
Увидев Ангелину, Нонна мрачно вздохнула.
– Возможно, ты избавишься от мучений и умрёшь ещё в поезде, отравившись стряпнёй своей няни, чего я совсем не исключаю.
Её сестра осуждающе поцокала:
– Нонни, ну зачем ты так?
Я же криво улыбнулся.
– Это вместо пожелания доброго пути?
– Зачем желать друг другу чего-либо, если всё бессмысленно? – пожала острыми плечами Нонна. – Разве ты не знал, что человечество – это ошибка эволюции? Мы, по сути, обезьяны, а наше сознание – это случайность и трагедия. Представляешь, как был бы прекрасен мир, если бы мы оставались обезьянами? Эволюция просто дала сбой, и нам приходится с этим жить.
Она выдержала паузу, покрутив золотое кольцо на указательном пальце, и уточнила:
– Тебе ещё нужны мои пожелания? Или ты согласен, что всё не имеет смысла?
Я внимательно посмотрел ей в глаза.
– Во Вселенной нет бессмысленных событий. Так говорил мне один старик. Он давно погиб, и тогда мне казалось, что в этом действительно не было смысла, но ведь я до сих пор помню его слова. Возможно, в этом и был смысл.
Девушка нахмурилась.
Впервые ей не нашлось, что сказать. Ну а я снова заставил себя отмахнуться от воспоминаний о своём прошлом мире и о том старике, которого упомянул.
– Нонни, ты всё же очень мра-а-ачная! Фу-у! – закатила глаза её сестра, далёкая от рассуждений о смысле бытия. – У меня от твоей философии опять разыгрался аппетит, а я на новой диете.
– Как только я начинаю верить в человечество, то ты, сестрёнка, возвращаешь меня к реальности, – пробурчала себе под нос Нонна и поморщилась.