Господь и покойник - стр. 20
– Его мы купили в магазине, где тарится главный ростовский раввин, – не без гордости сообщила Людмила.
– Люда работает с человеком, который его хорошо знает, – объяснил ее осведомленность Господь.
– Как ты умудрился сварить пригоревший суп? – спросила Валя.
– Нет ничего проще. Поставил варить горох, а горох я варю в малом количестве воды. Он же, гад, всю воду в себя вобрал и пригорел. Так что суп получился с запахом костра. Ну ничего, мы с Людой ели, и до сих пор живы.
Дальше мы пили под обычные за столом разговоры. Когда вино закончилось, женщины выставили нас с Господом подышать воздухом в другой комнате, а сами принялись накрывать на стол к чаю.
– Это ничего, что я напросился, да еще и пришел не один? – спросил меня Господь, когда мы устроились на диване в гостиной.
– Все нормально. И, кстати, она очень милая барышня.
– Мне ее муж сосватал.
– Как?
– Как-то я оказался у них дома по какому-то делу. А он возьми и начни ее расхваливать: какая она красавица и умница. Ну и уговорил.
– Так ты ее у него увел?
– Не совсем так. Брак – это бизнес, и в плане бизнеса с мужем у нее все в порядке. У нас с ней любовь. А любовь и бизнес – вещи несовместимые, хоть и могут занимать одно пространство-время.
Чаепитие принесло душевное многоточие, поэтому, покончив с чаем, я предложил:
– А давайте откроем еще бутылочку, только переберемся в комнату. А то у меня от табуретки лицо уже затекло.
– Зато здесь нет телевизора, – сообщила Люда.
– Не волнуйся, у нас нет телевиденья как такового, – поспешила заверить ее Валя.
– Так почему ты господь? – спросила Валя, когда вино помогло любопытству победить скромность.
– Я господь, потому что творю себя по своему образу и подобию, а не приношу в жертву социальным нормам, приличиям, религиям и прочим идолам. Ведь только тот, кто имеет все основания сказать это, достоин вкусить плоды познания.
– Познания добра и зла? – спросила Валя.
– Нет, просто познания. Добро и зло сюда приплели моралисты, отравив ими не одну прекрасную историю.
– Прямо как Ницше: по ту сторону добра и зла, – вставил я.
– Добро и зло, – подхватил он, – как и вся социальная мораль – это убивающее в человеке создателя порождение паразитизма. Человеку и без того отпущено не так много времени, чтобы разобраться в себе, отделить семена от плевел, понять, кто он, излечиться от последствий воспитания семьей и школой, а тут еще социальная мораль. Подобно тому, как обычные паразиты влияют на поведение своих носителей, заставляя их поступать в угоду себе, социальные паразиты заставляют людей работать на себя, отравляя их сознание моралью. Не зря же положительные герои всегда выглядят такими тупыми задротами.
– А я вычитала в одном блоге, что наш мир изменяется одновременно в прошлом, настоящем и будущем, поэтому наше прошлое столь же эфемерно и непредсказуемо, как и будущее. А все поползновения историков – это лишь жалкие попытки закрепить наше прошлое словами. Будем умничать, или, может быть, потанцуем? – выдала Людмила, устав от философии Господа.
Ее предложение поддержала Валюша, и нам с Господом ничего не оставалось, как присоединиться к дамам, хотя, должен признаться, я никогда не испытывал любви к танцам. А потом пришло время вызывать такси.
– Тебе дать телефон? – предложила Валя.