Город летающих собак - стр. 14
А он никак не мог вспомнить куда летит – на переговоры или уже домой. И здесь на высоте в двенадцать тысяч метров над уровнем моря он с предельной четкостью увидел свое будущее. Из того самолета он вышел совсем другим человеком. Подкрался тот самый кризис среднего возраста. Он еще какое-то время побарахтался, пытаясь себя переубедить и договориться с собственной совестью. Но становилось только хуже, поэтому он бросил все это и снова подписал контракт. Многие знакомые по бизнесу, узнав об этом крутили пальцем у виска, и были правы по-своему. Точно так же крутили пальцем у виска и нынешние сослуживцы, когда он им рассказывал о своем житье-бытье, и тоже были правы. Но ему жить только во имя получения более жирного куска надоело. Разочаровался.
В результате не старый еще мужчина, офицер пусть и не в самом высоком звании, с туманными перспективами на будущее, оказался именно там, где чувствовал себя на своем месте. И получал удовольствие от своей работы.
Выглядел он моложаво, лишнего веса не набрал, наоборот следил за своей спортивной формой. Здоровье тоже не подводило. Однако этот рейд, начавшийся с бухты-барахты, уже попортил ему немало крови. Подойдя к своей каюте, Овсянников попросил всех известных ему морских богов и чертей: – Пусть ее там не будет! Клянусь к спиртному… год не прикасаться!
Видимо, морские боги в этом вопросе были солидарны с чертями и не вняли его просьбе. Чуда не случилось – в своей собственной каюте он обнаружил женщину, которая сидела на койке, вжавшись в угол. Лицо ее было серым, глаза прикрыты, и дышала она через раз, даже никак не отреагировала на то, что в каюту кто-то зашел.
Начмед отодвинул застывшего на пороге Овсянникова в сторону и присел рядом с нечаянной пассажиркой. Пощупал пульс, затем легонько похлопал по щекам. – Мадам, вы меня слышите?
Женщина с еле слышным стоном приоткрыла глаза и прошептала. – Не трогайте меня…
– У…– протянул доктор, – да у вас морская болезнь во всей красе…
Женщина кивнула, и согнулась, подавляя очередной спазм. Пока лодка шла в надводном положении ее мотало как хотело, но качку сами моряки почти не замечали – привыкли, а дамочка оказалась излишне чувствительной.
– Только этого мне еще не хватало, – процедил Овсянников, – Ну вот что мне скажите с вами делать?
Дама пожала плечами и снова закрыла глаза, на висках ее выступили бисеринки пота.
– Ну ничего, когда нырнем, метров на пятьдесят, качать почти не будет, – успокоил ее начмед погладив по холодной руке, – а пока я вам таблеточку принесу…
Женщина открыла глаза и с тревогой посмотрела на мужчин. – Как нырнем? Куда? – И когда до нее наконец дошло она несколько раз приложилась головой к переборке.
– Только без бабских истерик, пожалуйста, – рыкнул командир, переодеваясь, – сидеть здесь тихо, чтобы ни одна живая душа не пронюхала, добро?
Дама слабо кивнула, не отрывая головы от металлической стенки.
Овсянникову хотелось рвать на голове волосы, если бы они были. Но тот ежик, что присутствовал у него на черепе, подобных действий не предполагал.
На первом ужине в море кусок в глотку не лез, хотя корабельный кок отнесся к приготовлению еды творчески и со старанием. Даже вполне себе приличное вино не радовало. Как только он вспоминал о своей неожиданной гостье, так внутри все закипало от возмущения. – Однако ж она там голодная, – подумалось вдруг.