Город, где умирают тени - стр. 53
– Возможно, если Михаил был в самом деле ангелом, он вернется в другом обличье? – предположил Эриксон, но Рия скривилась.
– Очень надо... Знаешь, родня Де Френца хотела кремации тела Лукаса главным образом для того, чтобы телом снова кто-нибудь не завладел, но Время заявил: «Нет». Громко и решительно заявил. Разъяснений, разумеется, не последовало. Небеса хранят Дедушку-Время, наставляя его действовать разумными методами, и благоволят нам пускать поменьше возвращенцев сюда. Уверяю тебя, действуй Время иначе, нам бы несдобровать, потому как это кратчайший путь к концу света.
Их взгляды одновременно пересеклись на часовом автомате, в картинной позе застывшем у дерева чуть поодаль. Когда мэр и шериф пришли на службу, он уже был там, но присоединиться к церемонии не пытался – полускрытый в тени листвы, просто стоял с бесстрастным, нарисованным лицом и казался таким же безжизненным, как могила перед ним. Но глаза его были глазами Времени, а уши – ушами Времени, и сам факт его присутствия здесь был очень важен. Дедушка-Время мог бы наблюдать за похоронами при помощи одной из картин в галерее Мощей, однако вместо этого он прислал одного из своих механических чад – как материальное напоминание своего присутствия и своей власти в Шэдоуз-Фолле.
«Ему что-то известно, – думала Рия. – Он не позволил кремировать тело Лукаса и хочет, чтоб мы помнили об этом. Зачем?»
«А могло обернуться и хуже, – думал Эриксон. – Он мог бы прислать Джека Фетча».
Некоторое время Рия и шериф Эриксон молча наблюдали за автоматом, но тот ни единым жестом не давал знать, видит он их или игнорирует. Наконец оба отвернулись и стали смотреть, как отец Кэллеген проворно творит магические действа над открытой могилой. Поэтому они не заметили стоявшего за деревьями еще одного зрителя: в тени укрывался высокий худой мужчина, одетый во все черное. Наблюдая за Рией, Эриксоном и Кэллегеном в миниатюрный бинокль, он время от времени что-то записывал в блокнот. В кобуре на его бедре прятался пистолет, а рядом к стволу дерева была прислонена винтовка. Гнев ли, страх ли или то и другое вместе отражались в его лице. А также нечто очень схожее с отвращением.
– Может, имеет смысл с этого дня держать на контроле каждую смерть в Шэдоуз-Фолле? – предложила Рия с беспечной уверенностью человека, знающего, что этим делом предстоит заниматься не ей. – На тот случай, если Михаилу вдруг вздумается вернуться в другом теле.
– Как ни странно, я уже подумал об этом, – сказал Эриксон. – А ты и городской Совет готовы санкционировать расходы на оплату круглосуточной работы моих сотрудников?
Рия болезненно поморщилась:
– Давай я тебе отвечу чуть позже. В этом году бюджет скудноват.
– Он у вас каждый год скудноват, – сухо откликнулся Эриксон. – Особенно когда прошу я.
Рия мягко засмеялась, и шериф тоже улыбнулся невольно. Сколько раз в прошлом они бились по денежным вопросам, с переменным успехом то одной, то другого. Их соперничество по своему пылу и сути было вовсе не в духе политики маленького города, а по напору было слабее, пожалуй, только неистового пира пираний. Шериф и мэр неловко улыбнулись друг другу, одновременно окунувшись в общие воспоминания, и ни один из них не был уверен, хотят ли они продолжить внезапно возникшую близость. События последних недель сблизили их почти вопреки желанию обоих. Эриксон пытался придумать, что же сказать еще, и мысленно поморщился, когда понял: единственная тема, о которой он мог сейчас говорить, вовсе не упростит их отношений. Но не сказать об этом было нельзя – и потому, как это была его работа, и потому, что это могло быть важным.