Горничная - стр. 36
Так что моё мнимое заболевание как никогда помогло мне прийти в себя. Завтраки и ужины подавались мне через Лиз, и то она лишь оставляла поднос под дверью и стучала. Сама же тот час пряталась за своими дверьми. Таким образом, я провалялась в комнате три дня и потом вышла на работу. За это время ко мне был вызван домашний доктор, с которым я была откровенна, и тот, войдя в мое положение осмотрев меня, сделал письменное заключение об изнасиловании и обещал пока молчать. Он сам не любил эту семейку, так как сочувствовал прежним хозяевам и дружил с отцом Дэна. Эта выходка новоиспеченного прохиндея, как сказал он, оглядывая мои синяки и пах, привела его в неистовство и он обещал мне помочь при случае. Но все же лично сам поговорил с Майклом и сказал, что тот должен сказать спасибо девушке, то есть мне, за мое молчание. Он тоже промолчит, если тот не станет вновь приставать ко мне и не даст это сделать другим в его доме. Майкл был напуган и клятвенно обещал доктору, что такого не повторится и что, мол, я сама хотела этого контакта для собственных привилегий. Доктор только молча кивнул и ушел не простившись. Майкл больше не показывался мне на глаза или пытался все же реже встречаться. Его камердинер тоже стал прятать глаза при наших контактах в столовой и примолкал, если только я глядела на него.
И все же мне стало как-то тягостно и тоскливо жить здесь, среди этих людей. Мне хотелось к Лоре, туда, где меня любили и всегда были рады. После того происшествия, я была у них и все рассказала. Картер тут же пытался пойти в полицию, но Лора его остановила, объяснив, что доказательств нет, свидетелей то есть, а бумага доктора не указывает на персонального преступника.
- Им может быть любой извращенец, Джон, даже на улице, когда Мэгги уходит на прогулку в выходной. Так что это безнадежное дело. Кстати оно может показать и Мэгги в невыгодном свете. Одни пожалеют, а другие подумают, что сама виновата. Знаешь, есть пословица «кобель не вскочет, если сука не захочит».
Картер только сплюнул и сказал, что законы еще слабы для таких сволочей, но когда-нибудь и они станут более строгими. Хотя, как я знала даже в нашем будущем определить и доказать насилие было также непросто, как и в конце девятнадцатого века.
В общем, все осталось нераскрытым, но висело на волоске.
Как-то в один из ночей, Майкл, как обычно, крался к дверям Лиз, но оступился и поскользнулся на чем-то, выронив керосиновую лампу. Она упала и, разбившись, растеклась горючей жидкостью по полу. Огонь тут же занялся, и чуть было не случился пожар. Лиз, что ждала того у приоткрытой двери, закричала от страха и переполошила всех и в первую очередь меня, ведь наши двери были напротив. Я подскочила от крика «помогите!» и бросилась в коридор. Там увидела растерянного и испуганного Майкла с Лиз, которая орала во все горло. Я схватила первую попавшуюся простыню у себя и бросилась тушить огонь, который уже лизал деревянные обои коридора. Тут влетел Ричард и Кен. Они несли по ведру воды и быстро затушили пламя. Все это время Майкл даже не мог помочь слугам в тушении, так как стоял растерянный и очумевший от происшествия. Только бормотал что-то типа:
- Я не хотел! Так получилось!
Пока его не хлестнул по лицу дворецкий, чтобы привести того в чувство.