Горничная для дракона - стр. 17
Рыдая, я шла куда глаза глядят, точнее, куда попало, ибо глаза из-за слёз ничего перед собой не видели. И ругалась сначала шёпотом, а потом и громко, даже не думая уже, что меня могут услышать, что тут неспокойный райончик, что можно стать жертвой изнасилования до кучи…
Размазывая простенький макияж соплями и слезами, я рыдала всё тише и реже, а потом вдруг замерла и обернулась. Цокот копыт сзади напугал и обрадовал одновременно. Фарел? А вдруг нет? Сколько тут кентавров может быть? А может, это просто лошадь…
— О! Иномирная человека! — восхитился Фарел, зевая. На нём, прикрывая торс, был пушистый, чуть потрёпанный и очень длинный банный халат. Такой длинный, что лошадиные ноги прикрывал наполовину. Чего это халат напялил? И где был вообще…
— Ну, что такое, что случилось? — всполошился кентавр, увидев снова заревевшую, на этот раз от радости, меня. — Эй, как тебя зовут-то, Александра, да?
Он притрусил поближе, нагнулся ко мне, но я ничего не могла ответить. Не истеричка я, но когда навалится… Не остановиться, слёзы не утихомирить! Кентавр опустился на колени и протянул мне бумажную салфетку:
— Утрись-ка!.. Нет, ещё вот тут… И тут. Вот, уже лучше! Теперь забирайся мне на спину.
— Как это? — всхлипнула я. — А где экипаж?
— Слушай, дорогая пассажирка! Я, между прочим, спал! Давай, не капризничай, не проси карету!
С сомнением я посмотрела на широкую лошадиную спину. Разве можно так сразу… Верхом… Я в жизни на лошади не ездила! И потом, это ведь не совсем лошадь… Мужчина, даже если наполовину, к тому же совершенно пока незнакомый… Фарел фыркнул нетерпеливо, и я решилась. Перекинула ногу через лоснящуюся холку, присела, аккуратно взявшись за бока парня через халат. Кентавр хихикнул:
— Щекотно же! Обнимай, не стесняйся!
— Конечно, — пробормотала я, сцепив руки на его животе. — А как же ухаживания, в кино там сходить, мороженого поесть…
— Слушай, этим завтра займёмся, если так сильно надо! — весело ответил он, поднимаясь. Громадина подо мной заколыхалась, я стремительно поднялась над мостовой и, кажется, даже взвизгнула, схватившись крепче за человеческую половину кентавра, а Фарел рассмеялся: — Спокойно! С меня ещё ни одна девушка не упала!
— Стра-а-ашно…
— Не бояться! Теперь говори, куда везти!
— А я… не зна-а-аю…
Слёзы снова закипели в глазах. Куда-куда… Домой, если можно! И лучше всего, ко мне. Потому что больше идти некуда!
— Ну ты же где-то устроилась? Печать получила? Где твои вещи?
— Меня огра-а-абили, — снова заплакала я, вытирая мешавшие слёзы плечом. — И выгнали-и-и…
— Ну-у-у, — протянул Фарел, двинувшись по улице неспешным шагом. — Из тебя всё вытягивать надо? Рассказывай: кто, откуда.
Я снова всхлипнула и выложила всё, что случилось со мной с момента, когда мы расстались у мэрии. Особенно про Фелиц и рычавшего мужика со статуэткой. А потом снова с обидой — про свои вещи. Фарел слушал, качал головой, сочувствуя. И вдруг резко остановился:
— Э, погоди, Александра! Ты же горничной устроилась, да?
— Да… Теперь мне ведь в полицию надо? Чтоб вещи отдали хотя бы, там чемодан и одежда моя…
— В полицию, ага. Но я не об этом! Жильё ты не нашла, насколько я понял.
— В гостинице сказали — предоставят, — горько ответила я. — Вот и предоставили.
— Слу-у-ушай. У меня один клиент всё никак не может найти горничную! У него ни одна не приживается, хоть волком вой!