Горькая звезда - стр. 14
– Они нас не видят, князь, – раздался голос волхва.
Неправдоподобность происходящего была столь очевидной, что Щербицкий не то что испугаться – удивиться толком не смог. В поисках хоть какого-то объяснения на ум приходил разве что фильм «Иван Васильевич меняет профессию».
И ответил он скорее машинально:
– Никакой я не князь. Я первый секретарь ЦК Компартии Украины. У нас нет ни князей, ни царей. А вы кто?
– Не будь ты князем, – усмехнулся сидящий, – мы бы не смогли повстречаться. Течет, течет в тебе кровь Рюриковичей. Впрочем, не это важно.
– И как все это понимать? – спросил Щербицкий, решив пока не акцентироваться на странных словах босоногого старика и кивая на «электрический занавес» и на застывших за ним людей.
– Очень просто. Мы с тобой ненадолго отгорожены от твоего времени, – пояснил волхв. – После того как мы переговорим, ты возвратишься обратно – так, что никто ничего не заметит, да и сам ты позабудешь о нашей встрече.
– Зачем же тогда все это понадобилось?
– Ты должен выслушать меня и принять решение. Остальное – не важно.
– Какое еще решение?
Щербицкий почувствовал, как им овладевает раздражение. Если это какой-то дикий, нелепый розыгрыш, то организован он на уровне киностудии Довженко. Первый секретарь ЦК Компартии Украины двинулся в сторону стены, но его словно окутала вязкая жижа: он вроде бы и шевелился, но не мог сделать ни шагу.
– Послушай меня, – волхв поднялся со своего импровизированного сиденья. Он оказался сухопарым и очень высоким, на полголовы выше Щербицкого. – Просто послушай, а потом я постараюсь ответить на все твои вопросы.
Резанувшая сперва фамильярность незнакомца теперь, как ни странно, не возмущала, хотя Щербицкий давным-давно уже не мог позволить обращаться к себе на «ты» никому, кроме домашних (ну, и Леонида Ильича, разумеется). Однако сейчас это не имело значения – Щербицкий обладал острым, проницательным умом, умел смотреть на вещи незашоренным взглядом и понимал: все, что с ним сейчас происходит, находится за гранью привычной реальности и никоим образом не соответствует материализму марксистско-ленинской философии. «Впрочем, – подумал он, – любому, даже самому, казалось бы, невероятному явлению всегда можно найти объяснение».
– Говори, – кивнул Щербицкий, отметив про себя, что тоже перешел на «ты».
Речь волхва была странной. Он использовал множество незнакомых слов и выражений, но Щербицкий все отлично понимал, потому что в его мозгу вдруг объявился невидимый переводчик.
– Одиннадцать тысяч лет назад, когда обитатели здешних мест охотились на мамонтов и строили хижины из их костей, на Землю обрушился метеоритный дождь…
Хууммы шли вдоль реки. Они ступали тяжело и уверенно, попирая волосатыми колоннами ног мягкую землю и мерно покачивая изогнутыми бивнями. Могучие звери не боялись никого и ничего – кто осмелится встать на их пути? И все-таки вожак стада был настороже – окружающий мир сам по себе всегда таит опасность, таков суровый закон бытия.
Влажный ветер дул со стороны реки, не принося с собой пугающих запахов. Опасность угнездилась с другой стороны: за камнями длинной скалистой гряды, окаймлявшей речную пойму, прятались двуногие – люди, внимательно и жадно следившие за шествием мохнатых гигантов. Один-единственный хуумм – это много-много мяса, которого хватит на весь клан, это шкура, это бивни и масса других полезных вещей. Вот только как его добыть? Дубины, утяжеленные камнями, кремневые копья и стрелы с костяными наконечниками – все это для хууммов не более чем комариный укус, и на открытом месте охотнику-человеку нет спасения от разъяренной живой горы. И все-таки люди, имевшие самое сильное оружие Вселенной – разум, – научились брать эту заманчивую добычу.