Горечь победы - стр. 18
– Но Коран запрещает вам пить спиртное!
Боевик посмотрел на сидевших и улыбнулся:
– Они сидят в кафе под крышей и Аллаху сверху не видно.
Такой цинизм покоробил даже журналиста. Хоть он и был другой веры, но вот так шутить с Богом… Он неожиданно для Сидаева процитировал:
– Всевышний сказал: «поистине лицемеры пытаются обмануть Аллаха, но это он обманывает их. А когда они встают на молитву, то встают неохотно, делая это напоказ людям и лишь немного почитают Аллаха…».
Аслан внимательно и удивленно поглядел на немца, но ничего не сказал. Еще более внимательно он поглядел на чеченцев в бильярдной и снова покосился на Пауля. У Грассера сложилось впечатление, что Сидаев не знает настоящего Корана, наслушавшись учений всевозможных «пророков».
Они прошлись по всему рынку. Сидаев внимательно следил за мелькавшими тут и там пятнистыми камуфляжами чеченской милиции. Едва кто-то начинал двигаться в их сторону, как он увлекал немца в другое место. Ему не хотелось, чтоб менты увидели Грассера. Не смотря на все ухищрения Аслана с одеждой и небритостью, даже вязаной шапочкой на голове, Пауль все равно выглядел иностранцем. Торговцы глазели на светловолосого парня, нахваливая свой товар на все лады. На Центральном рынке можно было купить все: от пистолета до гранатомета, от ложки до машины и от овощей до деликатесов. И это так не увязывалось: разбитый город и царившее здесь изобилие…
Возле кафе, неподалеку от входа на базар, находилась мини-биржа, где чеченцы нанимались на работу. До кафе оставалось метров тридцать и уже можно было разглядеть лица мужчин, толпившихся там. Туда-то и потянул Аслан Грассера:
– Пойдем, Пауль. Нам надо нанять трех пацанят, чтобы поставить фугас на улице Жуковского…
Журналист опешил:
– Зачем привлекать детей?
– Любая работа должна оплачиваться, а они хотят заработать. На детей русские обращают меньше внимания. Нас уже ждут…
И действительно, к ним сразу направились три молодых парня лет пятнадцати-шестнадцати. За детскими лицами пряталась взрослая убийственная сущность. Об этом говорили их глаза. Грассер уже знал, что эта неграмотная чеченская молодежь могла уверенно работать с минами и взрывчаткой, с минометами и ПТУРами, с современными средствами связи, не умея читать и писать. Пятнадцатилетний Беслан Сидаев мог разобрать и собрать автомат Калашникова с завязанными глазами, знал все детали и называл столицу США «Пашинтоном».
Подростки внимательно поглядели на Пауля, но не поздоровались. Аслан обратился к самому старшему:
– Здравствуй, Адам! – Они обнялись и он продолжил, указав на немца: – Это журналист из Германии. Хочет снять фильм о зверствах русских. Говори по-русски, чтоб он понимал. Ты уже в курсе, что собаки взяли Хамида? Я тебе даю шанс отомстить неверным. Деньги получишь после работы…
Адам доложил:
– Вчера мы навестили русскую бабку, которая жила на Суворова тридцать пять и стучала русским…
Пауль торопливо спросил:
– Почему жила?
Адам улыбнулся:
– Мы ее зарезали! Все русские неверные собаки должны умирать.
Он сказал это с такой ошеломляющей злостью! Пауль мгновенно вспомнил деда и почувствовал, как по спине побежали мурашки. За пятьдесят с лишним лет ничего не изменилось. Убийство незнакомой женщины поразило его. Все было не так, как он думал раньше. Он огляделся, стараясь взять себя в руки. Сидаев между тем протянул парню стодолларовую бумажку: