Голубятня на желтой поляне - стр. 48
– Ни черта я не знаю! – ликуя в душе, отозвался Яр. Игнатик был е г о. Его братишка, его сын и друг – на остальное плевать.
– Ну, кто же, Тик? Перестань плакать… Ты же понимаешь, я многого не знаю. Что им нужно от нас? Кто они такие?
– Это… те самые люди… которые приходят и всё велят…
– Откуда приходят? Они здешние?
– Да нет же, – опять всхлипнул Игнатик и повозился, вытирая о рубашку Яра мокрое лицо. – Они не такие… Все говорят, что их нет, а знают, что есть…
– Чушь какая-то…
– Я тоже сперва думал, что чушь. А он пришёл и сказал, чтобы я не смел…
– Что не смел?
– Приходить к тебе.
– Но почему? Почему?!
Игнатик глянул влажными умоляющими глазами.
– Я не знаю… Говорит, если будем видеться, они убьют…
– Кого? Тебя? – подобравшись, как для атаки, спросил Яр.
– Тебя.
– Бред.
Яр знал, что не бред. Включилось тренированное чувство разведчика и чётко сигналило ему, что рядом есть непонятный враг. Но Игнатик должен жить без страха. Как можно беззаботнее Яр сказал:
– Посмотрел бы я на человека, который попробует меня убить…
– Яр, они могут. Правда.
– Тик… – очень ласково проговорил Яр. – Я прошёл подготовку в высшей школе космических первопроходцев. У меня реакция, как у электронной машины. Я увертываюсь от пули и стреляю без промаха в подброшенный орех. Из-за плеча.
– У тебя, значит, есть пистолет? – живо спросил Игнатик.
– Есть, – соврал Яр.
– Покажешь?
– Да… после. Он в сейфе сейчас.
Лицо Игнатика – похудевшее, в мокрых разводахстало сумрачно-строгим.
– Яр, ты носи его всегда с собой.
– Хорошо…
– Обязательно с собой. Яр, они не шутят… Я, наверно, зря тебе про всё сказал… – Игнатик опять чуть не заплакал. – Они не велели говорить, а я сказал. Теперь, наверно, будет плохо…
– Плохо будет тому, кто попробует нас задеть, – очень бодро и уверенно произнёс Яр. – Это я тебе обещаю железно. Поверь.
Игнатик снова – теперь уже с облегчением – ткнулся носом Яру в плечо. Видимо, он устал от страха, от тоски, и сейчас душа его отдыхала. Он уверовал, что космический первопроходец с пистолетом сильнее тех врагов…
Каких врагов? Кто они? Как выглядят?
Обо всём этом надо было спросить Игнатика.
Но спрашивать – значит показывать свою неуверенность. Значит, будить в Игнатике прежние страхи. Яр сказал:
– Видишь, я не боюсь. И ты никого не бойся. Главное, чтобы мы были вместе.
Игнатик слабо улыбнулся и кивнул.
Яр снова погладил его по затылку. Поднял, осторожно вставил в сапоги.
– Зачем ты их таскаешь, такие бахилы?
Игнатик улыбнулся уже веселее.
– Тетка сказала, что такая примета есть: кто целую неделю морские сапоги не будет снимать ни днём ни ночью, обязательно станет капитаном. Вот я и не снимаю.
– И спишь в них?
– Ага…
Яр хотел рассмеяться, но раздумал.
– Ты очень доверчивый, Тик, – сказал он серьёзно. – Ужасно доверчивый. Тетка сказала тебе смешную шутку, а ты веришь. Какие-то болтуны пришли и наплели тебе всякую чепуху – ты тоже веришь.
Игнатик помолчал. Потом быстро глянул и сказал с лукавинкой:
– Ага, я доверчивый… Вот поверил, что ты есть на свете, и ты правда есть.
Теперь Яр рассмеялся:
– Это ты хорошему поверил. А ерунде верить не надо.
Игнатик выбрался из сапог.
– Я их здесь оставлю. Я домой сбегаю, а потом опять приду, скоро. Я тебе черешни принесу…
Он и правда скоро вернулся. Прискакал босой, весёлый, с большим кульком белой черешни.