Голубятня на желтой поляне - стр. 47
И в эту ночь, на вахте. Яр мучился: «Придёт или не придёт?»
Игнатик пришёл. Рано утром. Яр заметил его из окна. Игнатик брёл в тени длинного деревянного забора – то по скользкой от ночного дождика тропинке, то по мокрой траве. Казалось, он нарочно не выходит на солнце, хочет остаться незамеченным.
Но он всё равно был заметен издалека в своей оранжевой рубашке. Это была та рубашка, в которой он ходил в цирк. Потрёпанная теперь, много раз стиранная и зашитая, она не потеряла своей яркости. Парусиновые шортики обветшали, стали мятые и серые, как мешковина, а рубашка пламенела даже в тени.
На ногах у Игнатика болтались рыбацкие сапоги. В каждый можно было засунуть по мальчишке. Голенища с отогнутыми отворотами тяжело хлопали его по коленкам.
Может, из-за этих сапог Игнатик и шёл так медленно?
Яр подавил желание вскочить и поспешить навстречу. Лишь когда Игнатик остановился у крыльца диспетчерской, Яр вышел на ступеньки.
Игнатик неулыбчиво посмотрел на него и опустил голову. Яр увидел белобрысую макушку с отросшим хохолком.
Яр спустился с крыльца, сел на бетонную ступень, взял Игнатика за повисшие руки, поставил между колен.
Игнатик смотрел в сторону.
Тихо-тихо, осторожно-осторожно Яр сказал:
– Тик… ну, ты чего?
Игнатик переступил внутри сапог тонкими ногами и отозвался, всё так же глядя в сторону:
– Я ничего… Ты сказал, чтобы я пришел. Я вот…
– Что с тобой?
– Со мной? – Он попытался улыбнуться. – Всё в порядке.
– Слушай… Игнатик… Я чем-то обидел тебя, да?
– Нет, что ты, – испуганно и честно сказал Игнатик. Быстро посмотрел Яру в глаза. Потом заморгал и опять отвернулся.
– Тогда почему ты от меня бегаешь?
– Я не бегаю…
– Тик…
– Ну… разве я бегаю?
– Ты не хочешь меня видеть?
– Я… хочу… Просто дела всякие. Тётя всё время просит по хозяйству помочь. И ты работаешь…
– Я не знаю, что и подумать, – беспомощно проговорил Яр. – Может быть, кто-то тебя не пускает? Тётка? Говорит, что пускает, а сама…
– При чем тут тётка? – с пробившейся горечью сказал Игнатик.
– А кто?
Он молчал.
– Тогда кто? – с отчаянием спросил Яр. – Может, кто-то напугал тебя? Или сочинил про меня какую-нибудь чепуху? Или… Я просто не знаю, что подумать! Тик… Может, я сам в чём-то виноват?
Игнатик отрицательно помотал головой.
– Есть же какая-то причина! – почти крикнул Яр. – Игнатик… Ну?
У Игнатика шевельнулись губы. Кажется, он беззвучно сказал: "Есть…"
"Слава богу, это хоть что-то", – подумал Яр. Он приподнял невесомого Игнатика за бока, вынул из сапог и посадил на колено.
– Теперь ты мне всё скажешь. Да?
Но Игнатик молчал. Шевелил пальцами босых ног и не поднимал головы.
Яр ладонью провёл по его заросшему затылку.
– Конечно… Ты ещё маленький, а я почти старик. Мы разные… Но той ночью, когда я тебя нёс… Ты тогда сам сказал: "Мы с тобой одни на свете…" Я думал, это по правде, думал, мы никуда друг без друга…
Игнатик перестал шевелить пальцами и весь затвердел.
– Сейчас, наверно, ты не так думаешь… – пробормотал Яр. – Но всё же… ведь не враг же я тебе…
Игнатик беззвучно заплакал. Потом обхватил Яра за шею и уткнулся ему в плечо. Вздрагивая, прошептал:
– Я же не виноват… Они не велят.
– Кто?! – с радостью и злостью крикнул Яр.
– Ну… они… эти… – всхлипывал Игнатик.
– Да кто же, дьявол забери? Кому какое дело? Кто посмел?!
– Эти… ты не знаешь, что ли?