Голуби в берестяном кузове - стр. 3
Оба города, обнесённые высокими деревянными стенами, были построены ещё Всеславом. Стены высоки, да только в этой стране глухих лесов, непролазных чащоб и существ, которых и людьми назвать трудно, за такими не укрыться.
Старики рассказывали, как в давние времена несколько родов откололись от племени древлян, поссорившись из-за земель. Они уходили всё дальше в леса. Останавливались то у больших озёр, то у неприметных речушек, распахивали поляны, засевали зерном. Перезимовав, опять срывались в дорогу, искали незаселённые земли со сладкой водой. Сплавившись однажды по лесной узкой реке, охотники вернулись с хорошей добычей и сказали, что места здесь дикие, зверьём богатые, воды вдоволь. Старики посовещались и решили стоять эту зиму здесь, с миром здешним сживаться, а дальше видно будет. Потому что чувствовали они, что здесь идёт своим ходом какая-то невидимая жизнь, пусть её не видать, а она есть. Есть, конечно, как не быть, говорили старики. Да и все поняли, что невидимые существа давно уже шли бок о бок, присматривались к ним, испытывали, пугали, иногда губили, а иногда спасение вдруг ниоткуда приходило. Будто кто невидимый руку в помощь протягивал.
Ну решили, значит, решили. А потом и вовсе остались здесь. Назвались лесовичами и принялись обживаться, строили дома, пристани, лодки. Может, и боялись, да страху не выказывали.
…После полуночи метель стихла. Ещё гнулись верхушки деревьев под порывами сильного ветра, а понизу наступило затишье. Темень кромешная. Но путник знал, что здесь в полуверсте от дороги жил Корча. Двухсотлетний лешак поселился давным-давно в дупле у корней кряжистого дуба, а с ним доживал свой век старый, весь в репьях и колючках, хромоногий волк.
Продолжая сидеть в седле, возвышаясь сугробом в своём длинном плаще и лохматой шапке, облепленных снегом, путник ухнул несколько раз по совиному.
Корча появился сразу. Да только за спиной появился. Легонько хлопнул ночного гостя по плечу.
– Что долго? – тихо спросил он и беззвучно засмеялся, радуясь тому, как человек вздрогнул и быстро обернулся. Испугался. – Обещался назад быть с жёлтыми листьями, а пришёл с белыми мухами. Ещё немного и не добудился бы меня, время пришло на боковую – зима.
Корчу почти невозможно разглядеть в темноте, да и белым днём его всего никто никогда не видел. Только бесноватые глаза иногда надвинутся вдруг на тебя, очертания очень сильного тела или рук мелькнут в воздухе. Сейчас глаза его сверкнули совсем близко. Гость сказал:
– В Заонежье бы мне попасть, Корча. Дороги сильно перемело. Проведи своими ходами тайными, а я уж в долгу не останусь.
Корча усмехнулся.
– Провожу, отчего не проводить, Мокша, да только не найдёшь ты теперь никого в Заонежье. В Древляне все укрылись, за стенами высокими. Людей и в деревнях нет.
Мокша посмотрел на лешего исподлобья и ничего не сказал. И раньше окраины земель лесовичей по левому берегу Онежи горели от набегов степняков. Возьмут полон, пожгут деревню и вниз по реке, в степи свои ускачут.
Сразу повелось – в Древляне отец княжил, а в Заонежье – старший сын, князь Игорь сидел. Друг другу на помощь приходили, дружину отправляли, а то и всем скопом срывались – князь со всеми, кто оружием владел, уходил, – если степняки тьмой наваливались.