Год колючей проволоки - стр. 41

– Только не говори – какого хрена мы не сделали это раньше, – прервал молчание генерал Амос Ядлин.

– А какой смысл говорить? В нашей стране что-то не так, это знаем мы все, и ты, и я. Раньше мы тушили, как только начинало гореть, а иногда – тушили тогда, когда кто-то только зажег спичку, чтобы поджечь. Поэтому Израиль жив до сих пор. Сейчас мы не тушим и тогда, когда все уже горит синим пламенем. Так, кажется, выражаются русские?

– Так, – подтвердил Миша.

– Вот именно. Так. Поздно запирать конюшню, когда разбежались все лошади. Нам придется учиться жить рядом с кучей фанатичных ублюдков, которые так и мечтают нас уничтожить.

Генерал отхлебнул пива.

– Мне это не нравится, – заявил он.

– Мне тоже, сэр, – обратился к нему полковник так, как это было принято в американской армии, – но в жизни происходят предельно хреновые вещи.

– Мне не нравится твое настроение.

– Оно соответствует ситуации, сэр. Имеющимися ресурсами решить задачу невозможно – либо надо подключать американцев, либо работать не одним вылетом. Лучше первое, потому что в противном случае уже после первого вылета мало что останется. Какого хрена американцы заставляют нас таскать каштаны из огня?

– Здесь живем мы, а не они.

– Да брось, Амос. Им нужна нефть, а нефть есть именно здесь, в таких количествах и такого качества нефти больше нет. Они нас используют в качестве «того самого ублюдка», делают это не первый год и более того – не первое десятилетие. То, что мы можем решить только большой кровью, – они могут решить куда проще. Поднять в воздух все «В2», которые у них еще остались, поднять авианосные эскадрильи с пары авианосцев. Господи, да у них есть стратегические подводные лодки с парой сотен «Томагавков» на борту, чего нет у нас. Почему бы им не заняться теми ублюдками, которые именуют их не иначе, как Большой сатана?

Амос, прищурившись, посмотрел на подчиненного.

– Так ты говоришь, что задачу выполнить невозможно.

– Невозможно.

– Хорошо. Миша, пошли. Невозможно, так невозможно.

Генерал и его спутник вышли, а полковник Эгец так и остался в своей каморке, злой, расстроенный и чуть пьяный. Оставшееся пиво он пить не стал, выкинул в мусорный бачок. Потом начал разбирать раскладушку – ехать домой не хотелось. Да и не дело это – пьяному за рулем…