Год колючей проволоки - стр. 40
Сукин сын…
Самолет, выпустив тормозные парашюты, остановился на самом конце взлетной полосы базы 69, от колес шел дым. Медленно порулил на стоянку, чтобы освободить полосу. Двое в кабине – пилот и оператор систем огня – медленно приходили в себя.
– Чертов сукин сын… – сказал полковник.
– В этот раз кое-что удалось сделать, – необычно серьезным для него тоном заявил Давид, – уже лучше.
На машине подлетели несколько пилотов, мгновенно выставили две легкие алюминиевые лестницы. Полковник на ощупь нажал кнопку, чтобы открыть фонарь.
– Иеремия, с тобой все в порядке? – сунулся в кабину штурман эскадрильи.
– Жить буду. Помоги…
– Сейчас. Там к тебе люди из Тель-Авива приехали.
Полковник так и вышел к ним – не снимая летного комбинезона, это была не рисовка, просто не было ни времени, ни сил его снять.
– Генерал…
Генерал Амос Ядлин, бывший пилот, ставший разведчиком, а потом снова пилотом – то-то все тогда удивились – покачал головой:
– Ты не в том возрасте, чтобы летать.
– Да пошел ты… – просто и бесхитростно заявил полковник, – мне надо было понять, что происходит. Я взял самого лучшего пилота, и мы отправились на учебную миссию. Мне надо было понять, что происходит.
– Понял?
– Понял, Амос. Мы их не прошибем.
Командующий ВВС нахмурился.
– То есть?
– То и есть! – разозлился полковник Эгец. – Это не шутки. Ты прекрасно знаешь порядок построения ударной группы. Мы его нарушили, действуем, как сумасшедшие. В группе на двенадцать машин должно быть два самолета РЭБ и как минимум два специализированных самолета подавления ПВО. А там, где мы столкнемся с системой С300, – их нужно будет четыре. Мы же нагрузили все машины, что у нас есть, бомбами и пытаемся выполнить задачу. Но это невозможно. Я пять раз лично ходил на цель с моим лучшим пилотом, экспериментировали с боевой загрузкой. Последний раз мы шли так низко, что едва не наелись земли. Это был лучший пилот и лучший, черт возьми, самолет, который у нас есть. Барак[13] на то, что мы делали, неспособен. И все равно пять раз из пяти радару удалось нас засечь.
– А сколько раз вам удалось произвести сброс? – поинтересовался Миша.
– Два раза.
– Не так плохо… – заметил генерал, и полковник взорвался:
– Два из пяти не так плохо?! Черт, я заслужил отставку уже десять раз. И я напишу рапорт, черт побери, только чтобы не увидеть, как гробят эскадрилью! Два из пяти – мы просто угробим ВВС и ничего не добьемся. Даже если мы отымеем этих ублюдков – оставшиеся отымеют нас, вот и все, что будет!
– Успокойся… – с поразительным спокойствием сказал генерал, – пойдем, немного выпьем. Мы не дежурим, так что можно.
– Получена новая информация. Информация, которая заставляет нас подойти к предстоящей операции принципиально по-другому. На сегодняшний день достоверно установлено, что у Ирана есть десять боеготовых, ядерных взрывных устройств, мощностью от тридцати до сорока килотонн каждое, пригодных для доставки баллистическими ракетами. Все эти установки находятся в Тебризском позиционном районе, как минимум половина из них установлена на ракеты и готова к немедленному применению. Все ракеты нацелены на Израиль.
В кабинете, где на столе стояла упаковка пива – пилоты обычно не употребляли ничего крепче, комиссия каждый день, и если выпить, к примеру, вечером водки, то на следующий день не допустят к полетам, – наступило тяжелое молчание.