Гнездо Красной Птицы - стр. 73

Этот мой вывод восхитил моих слушателей, и Змея Шэ с восторгом и придыханием в голосе сказала:

– Так оно и есть! Всё совершенное находится на Небе, а всё, что рождается на земле, есть грубая копия и подделка небесных вещей. К тому же, человеческие чувства несовершенны, люди не способны уловить своим чутьём те возвышенные вещи и идеи, которые обитают на небесах.

– Совершенно верно, – согласился я с ней, – окружающий нас чувственный мир является лишь бледной копией идеального мира. Чувственные вещи и явления лишь «запускают» механизм интуиции, и тогда душа «вспоминает» об особенностях идеального мира, в котором она когда-то пребывала. Механизм онтологизации чувственных качеств, так или иначе, проецирует на мир не восприятия, а наши абстракции и идеализации, поэтому мы воспринимаем окружающий мир как бы в розовых очках, и видим не сами твёрдые тела, а некоторые идеальные объекты, абсолютно неизменные и служащие лишь упрощённым изображением твёрдых тел. Как говорил Анри Пуанкаре: «Понятие об этих идеальных телах извлечено нами из недр нашего духа, а опыт представляет только случай, заставляющий это понятие выступить».

– Так что же получается? – спросила меня Татьяна. – Всё тонкое – живое, а всё твердое – мёртвое. А это значит, что все мы в этом твёрдом мире – ходячие мертвецы, а призраки, являющиеся изредка нам, настоящие живые существа. Из этого получается, что мы все живём в Царстве мёртвых, а призраки обитают в настоящем Царстве живых? Если думать так, то всё переворачивается с ног на голову. Так ли это?

При этих словах её мать Девятихвостая Лиса усмехнулась.

– Получается, что так оно и есть, – согласился я с ней, – как говорил Пуанкаре, бессмысленно спрашивать, какая из этих теорий истинна. Физик выбирает из них ту теорию, которая более проста и удобна для описания физических явлений, и только. Поэтому, как считал он, не правомерно спрашивать о том, какова геометрия реального пространства – эвклидова или нет. Обе эти геометрии непротиворечивы, как и оба мира: тонкого и толстого, следовательно, в общем смысле, оба эти противоположности приемлемы. Неважно, в каком пространстве мы живём, если это пространство вмещает одно в другое.

– Я с эти абсолютно согласен, – сказал Червяк, сидящей возле Небесной Обезьяны, – мир мёртвых нельзя отрывать от мира живых, потому что он является переходом в новую жизнь, это – как червоточина соединяющая оба мира.

– Вот-вот, – согласился я с ним, – большой вклад в науку и в понимание обоих миров совершил Эйнштейн, когда заявил, что хоть и есть различие между мирами, как и двумя геометриями – чистой и физической, но их можно не только совместить, но рассматривать одну, как дополнение другой. Все рассуждения Пуанкаре, по мнению Эйнштейна, протекают в рамках чистой геометрии, имеющей дело с идеальными математическими объектами и описывающими их аксиомами. Чтобы чистая геометрия стала физической, то есть отраслью естествознания, необходимо, по Эйнштейну, дать ей физическую интерпретацию. Например, тела эвклидовой геометрии необходимо сопоставить с твёрдыми телами, а прямые линии – со световыми лучами. Тогда предположительно можно понять, какие процессы происходят в обоих мирах, и как один мир вмещает в себе другой. Конечно, из-за того, что строгость чистой математики возможна лишь благодаря тому, что она имеет дело с идеальными, воображаемые объектами, есть некоторое ошибочное стремление ума выдать желаемое за действительное. Из- за этого возникают некие искусственные правила, тоже придуманные людьми, как использовать в воображении абстрактные объекты, такие как материальная точка, идеальный газ – эфир, система отсчёта, классическое и квантовое поле, статистический ансамбль и прочее. Без абстрактных объектов физика просто не может обходиться, а это говорит о том, что материальному физическому миру чего-то не хватает. А не хватает именно того невидимого нами мира, который мы называем потусторонним, и который влияет на наш мир своими точно определёнными законами, такими как причинно-следственные связи, возмездие и неоспоримый стандарт мировой справедливости, какие включают в нашу жизнь все религии мира. Из-за того, что всё этот исходит из невидимого нам мира, как доказательства его наличия, нельзя его отрицать, и разрывать наш мир на две половины, держаться за одну сторону, и отрицая другую. Поэтому физика постепенно приближается к пониманию этого мира, признавая такие явления, как точка сингулярности, гравитация, газ, в котором взаимодействие между молекулами пренебрежительно мало, из-за чего его называют эфиром. Без этих основ невозможно существование реального физического пространства. Это и есть тот мир, где начинается одухотворение, где истинные законы известны только богам и высшим духам, где смерть преображается в жизнь, чтобы повторить начальное движение цикла возрождения в цепи чередования энергий Инь и Ян.