Глаз Дракона - стр. 22
– И что она с тобой делала, с сонным? – со смехом поинтересовался Крюк.
– Ничего. Пока я спал, меня увезли на самолете в другой город.
– Круто… – Крюк зевнул. – У тебя это умение, вещи двигать, с детства?
– Нет, – покачал я головой. – Мне было лет десять, когда в меня попала молния. С этого и началось.
– Ты серьезно?
Вместо ответа, взглянув на Нору, я расстегнул рубашку. Задрав ее, показал Крюку спину.
– Ничего себе! – пробормотал тот, глядя на мои шрамы. – Здорово тебя долбануло.
– Я почти год потом в больнице лежал, – ответил я, застегивая рубашку.
– И как это получилось? С молнией? – поинтересовалась Нора.
– Гостил в деревне у бабки. Поехал как-то на велосипеде на рыбалку на озеро – там километров пять было. Рыбачил, началась гроза. Поехал домой. И все, очнулся уже в больнице. Даже цепочка на груди расплавилась, от крестика один отпечаток остался. Бабка считала, что именно крестик меня и спас.
– И что, ничего не помнишь? – Крюк смотрел на меня с явным интересом.
– Ничего. Мне потом говорили, что молния попала не в меня, а рядом, меня лишь краем зацепило. Целый год потом лечился. Однажды, уже дома, пил чай: размешал сахар, чаинки в стакане крутятся. Я смотрел, как они вертятся, и вдруг понял, что чувствую их. Это сложно объяснить… – Я поморщился. – Словно щекотка в животе. Щекотка связана с глазами: я попробовал подталкивать чаинки взглядом, получилось. Стал тренироваться, так и научился постепенно… Ну, а ты как своим делам научился?
– У меня это родовое, – не без гордости ответил Крюк. – От бабки передалось. В нашем роду это идет через поколение: было у бабки, у моей матери не было. Есть у меня, у моих детей уже точно не будет. Зато будет у кого-то из внуков.
– Ты только убивать можешь? – спросила Нора.
– У меня глаз дурной, – пояснил Крюк. – Как-то у нас кота собаки подрали, пришел со сломанной лапой. Ну, я и попробовал его полечить. – Крюк криво ухмыльнулся. – Через пять минут кот сдох. Слышала бы ты, как он орал… Больше я лечить не пробовал. Не для меня это.
Крюк замолчал, стало очень тихо.
– У меня это тоже с детства, – нарушила тишину Нора. – Я и не знала, что это что-то ненормальное. Думала, у всех так. Мне было года три, когда родители заметили, что со мной что-то не так. Скажем, сижу я дома с мамой, и говорю: «Папа идет». – Нора впервые за время нашего знакомства улыбнулась. – И точно, через пару минут звонок в дверь. Сначала родители считали, что у меня феноменальный слух. Не понимали, что я просто мысли слышу. Человек может быть за стенкой, или даже на улице. А все равно все слышно… – Улыбка сползла с ее губ.
Мы разговаривали почти до полуночи. Затем Нора сказала, что пора спать и первой ушла в свою комнату. Поболтав с Крюком еще пару минут, ушел и я.
Утром, сразу после завтрака, мы втроем отправились в двести девятый кабинет. Он находился на втором этаже: постучав, я потянул за ручку, дверь открылась.
В кабинете никого не было. Помещение напоминало самый обычный школьный класс, только вместо парт были столы с мониторами. На стене висела электронная доска. Писали на ней специальной ручкой, или, правильнее, мелком. Крюк, отличавшийся любопытством, первым взял мелок и начал что-то писать на доске.
«Вурдалаки всех стран, обединяйтесь!!!!» – написал он. О том, что Крюк пропустил букву, ни я, ни Нора говорить не стали. Занятно, что искаженное слово приобрело новое звучание – от слова «обед», что вполне подходило для вурдалаков.