Глаз Дракона - стр. 24
– Да… – снова, уже слаженнее, ответили мы.
– Замечательно. Дав согласие работать у нас, вы переступили порог, до которого могли вернуться. Ваша жизнь теперь навсегда связана с нами. Пока вы даже не рядовые работники нашей службы – вы курсанты и находитесь на низшем уровне нашей иерархии. Но плох тот солдат, который не желает стать генералом, верно? Чем выше вы будете продвигаться по служебной лестнице, тем больше у вас будет возможностей, тем интереснее будет ваша работа. И если сначала вы будете выполнять то, что вам прикажут, то со временем станете сами планировать и осуществлять операции. А там – кто знает? Может быть, кто-то из вас доберется и до высших постов. В то же время, чем больше власть, тем выше ответственность… – Дарий едва заметно вздохнул. – На этом вводную часть будем считать законченной. Есть вопросы?
– Есть! – отозвался я. – Этот институт действует под крылом ФСБ?
– Сейчас нет. Мы подчинялись им до середины восьмидесятых годов. Можно сказать, что мы выросли из Тринадцатого отдела Первого Главного Управления КГБ СССР. Этот отдел был сформирован для физического устранения врагов государства. Но вред от его деятельности перевесил пользу. Был сделан вывод о том, что устранение врагов, если в этом возникает необходимость, должно происходить тихо. Смерть должна выглядеть естественной. Тринадцатый отдел был расформирован, но вскоре собран вновь. Это были уже наши люди, и работали они совсем иначе. Грубо говоря, зачем стрелять в человека, если можно просто навести на него пресловутую порчу? Или остановить его сердце – Крюк знает, как это можно сделать, верно?
– Точно! – самодовольно усмехнулся Крюк.
– Об этом и говорю. Новый отдел работал очень аккуратно. Но быстро выяснилось, что ликвидация – далеко не самая важная задача. Спектр деятельности оказался гораздо шире: сбор информации, влияние на принятие решений зарубежными политическими деятелями. Охрана первых лиц государства от стороннего воздействия и многое-многое другое. Мы только начали входить во вкус, когда нас снова расформировали – это уже при Горбачеве. Лишь через двенадцать лет Отдел удалось вновь реанимировать. Но на этот раз, имея печальный опыт взаимодействия с властями, мы изначально решили не иметь над собой начальства. Теперь не государство определяет, что нам и как делать – мы решаем, как развиваться государству. Боремся с внешними врагами, нейтрализуем врагов внутренних. И если в стране и мире происходит что-то негативное для нас, то это исключительно наша недоработка. Это значит, что мы не уследили, не смогли предотвратить. Такова специфика нашей работы: все успехи воспринимаются как норма. Никто не будет давать медали врачу за то, что он хорошо делает свою работу, верно? Но если по его вине умирает пациент, врача могут и посадить. Так и у нас: никто не будет хвалить вас за успехи. Но за неудачи придется отчитываться. Или даже за возникновение предпосылок, которые потенциально могли привести к неудаче.
‒ Вот ты, Грин, – полковник взглянул на меня, – едва не погиб пару дней назад. Да, Жанна спасла тебя. Но она же получила взыскание за то, что допустила потенциально опасную для тебя ситуацию. Можно найти сотни оправданий тому, почему так получилось, почему тот человек смог в тебя выстрелить. Но это уже ничего не меняет – у нас не слушают оправдания, это никому не интересно. Мы или делаем свою работу, или нет. Поэтому учтите на будущее: никто и никогда не будет слушать ваши объяснения о том, почему не было выполнено задание. Не ищите оправданий – думайте о том, как добиться результата. В этом разница между людьми: одни делают, а другие объясняют, почему не смогли сделать. Первых мы ценим. Со вторыми расстаемся.