Глаша 2 - стр. 27
Они снова выпили.
– Поздно. Я пойду, – поднялась Глаша.
– Неужели вы оставите меня? После моего признания?
– О чем вы?
– Я люблю вас, Глафира Сергеевна. Полюбил с самой первой минуты.
– Не надо, Александр Петрович. Мне не положено, я ведь только ваша горничная. Я пойду домой.
Но он уже не слушал ее. Он метнулся к креслу и бухнулся на пол. Его руки обхватили ее бедра, а голова уткнулась ей в колени. Она снова попыталась встать, но он удержал ее, и сев на подлокотник, притянул к себе. Его рука решительно взяла ее за голову, а зубы нежно прикусили нижнюю губу, пахшую коньяком. Она внутренне ахнула, а он снова жадно приник к ней поцелуем. Левая рука оказалась под ее коленями, он сгреб ее в охапку и легко поднял из кресла. Глаша пыталась мотать головой и слабо сопротивляться. Но он не дал ей, ни малейшего шанса.
Перед ее туманным взором пронеслись полосатые стены коридора, лепнина потолка. От волнения она чуть хуже слышала.
«Куда он меня несет?» – промелькнуло в Глашиной голове. Глаза томно закрывались.
Через минуту ее спина ощутила мягкое и скользкое касание покрывала на высокой кровати.
– Я люблю вас, Глафира Сергеевна, – повторял он, дыша чуть сбивчиво.
Довольно проворно он опустился ниже и быстро снял с Глаши туфельки, а после и чулки. Она вдруг стала ему помогать, расстегивая крючки на платье и снимая одну за другой нижние юбки. Через считанные минуты на ней оставались лишь корсет и панталоны с разрезом в паху. Глаша вопросительно посмотрела на него.
– С-с-сними, прошу тебя и корсет.
Пальцы торопясь, дергали шнуровку. И вот на Глаше остался лишь последний форпост – батистовые панталоны. Но их не было необходимости снимать – разрез в паху был довольно широк.
Александр Петрович уставился на ее полные матовые плечи и овальные шары белоснежных грудей, увенчанные красноватыми сосками. Он зарычал от желания. Она опустила глаза. Когда он успел скинуть брюки? На нем оставалась лишь белая сорочка, край которой приподнимал внушительных размеров член.
Александр Петрович с силой подтянул ее к краю кровати, согнул ноги и без всяких прилюдий вошел в ее мокрое лоно, выступающее в прорехе панталон. Она застонала и вся поддалась ему навстречу.
Вы помните, что формально наша героиня уже побывала замужем, но привыкнуть к физической стороне любви с мужчиной ей так и не пришлось. Встречи с Владимиром были подобны ярким вспышкам ракеты, но, увы, не так часты, как ей этого хотелось. А ее греховные отношения с Татьяной не давали ей всей палитры ощущений, что алкало ее тело и душа. Поэтому, как только член Горелова вошел в нее на всю внушительную длину, до самого упора, она захлебнулась от наслаждения.
– Милая, как ты прекрасна! И как горяча.
Чуть отгибаясь, он принялся ритмично двигаться над ней.
Их соитие было страстным и длилось довольно долго. Когда он задышал чаще, она почувствовала, что вот-вот он спустит в нее семя. И очень удивилась тому, что Александр Петрович быстро вытащил член и коснулся ее живота. Она тут же ощутила, как животу стало мокро. Батистовая ткань прилипла к коже.
Через мгновение он откинулся на бок и прошептал:
– Я не стал… Ты, верно, не хочешь сейчас детей.
Владимир никогда почти не кончал мимо. Ему важно было спустить так, как требовала этого природа. Именно в этом он видел весь смысл близости между мужчиной и женщиной. И высшей наградой считал оплодотворение… Хотя, детей не любил и не ждал. Ему был важен сам факт того, что женщина помечена им, а став беременной, помечена надолго.