Герканский кабан - стр. 8

Обычная усталость несовершенного человеческого мозга взяла верх над всеми «за» и «против», она перевесила все аргументы и отмела все факты, заставив моррона пойти по самому легкому пути рассуждения. «Если Коллективный Разум умучил меня голосами, значит, он требует от меня решительного действия, на которое обычный человек не отважится! А иначе зачем, зачем он взялся показывать мне будущее?! Почему не позволил уйти сразу, как только маленькая мерзавка потеряла сознание?!» – логично рассудил полковник и, не тратя время попусту, перерезал спящей разбойнице горло ее же охотничьим ножом.

В тот же миг началась обратная метаморфоза – прикрытая лишь листвой красавица снова превратилась в чумазую оборванку, естественно, мертвую. Штелер поднялся на ноги и отвернулся, чтобы еще раз окинуть взглядом поляну возле избушки, да и не в силах смотреть на деяние рук своих. Остальные члены банды не вернулись в годы буйной юности, они по-прежнему оставались взрослыми, а значит, миссия моррона еще не была завершена.

«С волками жить, по-волчьи выть! Ну, что, Господа из моей головы, затравим зверенышей?!» – подумал путник и, раздвинув руками листву, открыто ступил на поляну.

Память избирательна по природе своей и ужасная оптимистка. Она старается как можно дольше и отчетливей сохранить следы прекрасных моментов жизни и побыстрее уничтожить воспоминания о неприятных эпизодах или, по крайней мере, сделать их менее красочными, схематично-информационными. Однако на все нужно время! Человеку требуются месяцы, чтобы забыть то, что его напугало, и годы, чтобы смириться с потерей близких; морроны же способны свыкнуться с утратой в течение нескольких дней и позабыть подробности совершенных ими злодеяний уже через пару часов. Штелер этого не знал, и это оказалось для него приятным сюрпризом.

Лежа на траве и глядя на затянутое тучами вечернее небо, бывший комендант Гердосского гарнизона дивился огромному пробелу в воспоминаниях о событиях, произошедших буквально только что, каких-то жалких три-четыре часа назад. Он отчетливо помнил, как начинался этот день: как он брел по дороге, а затем свернул в лес; как обнаружил стоянку разбойников и как на него напала юная мастерица маскировки и охотничьего ножа. Он не забыл, как почуял Зов и как тяжко далось ему решение откликнуться на него; а после воплощения в жизнь сурового приговора как долго он смывал пятна свежей крови с одежды и рук. Он помнил все, даже дорогу, по которой вышел на эту небольшую лесную поляну, где утомленный тут же заснул. Но вот сам бой, сама схватка с шайкой, словно птичка, выпорхнула из клетки его сознания. О том, что это был не жуткий сон и расправа все же имела место в действительности, полковнику теперь напоминали лишь ноющая грудь, ломота в мышцах да неотмывшиеся пятна крови на верном посохе и одежде.

«Ну и ладно! Раз не помню, значит, так и положено быть! – устал напрягать свою память Штелер. – Когда приятелей морронов увижу, я им все выскажу! Будут знать, халтурщики, как правильно инструктаж проводить! Попомнят, как забывать о важном, а всякие пустяки мусолить часами!»

Хоть полковник был крайне возбужден и по большому счету несправедлив ко вновь обретенным собратьям, но кое в чем он все же был прав. Ему, только что воскресшему и еще не успевшему прочувствовать, что означает быть членом «Одиннадцатого легиона», тут же поручили выполнить ответственное задание, даже толком не объяснив, в чем же оно, собственно, состоит. Он должен был вернуться в Денборг и расправиться с тайным братством симбиотов. Так требовал Зов, которого он, в отличие от остальных морронов, почему-то не слышал. Кто такие эти симбиоты и чем они вредны для человечества, напыщенный щеголь Мартин Гентар ему кое-как объяснил, но как их уничтожить и почему он должен приниматься за опасное дело один, для Штелера так и осталось загадкой.