Геополитическая драма России. Выживет ли Россия в XXI веке? - стр. 20

Первым историческим событием, явившим западному миру самостоятельную, гордую Россию, был отказ Москвы подписать Флорентийскую унию 1439 года, этот акт капитуляции византийского христианства перед западным.

В 1448 году русская церковь становится автокефальной, т. е. независимой. После взятия турками Константинополя в 1453 году («второй Рим паде») эстафету православия приняла обретшая в 1480 году после «стояния на Угре» независимость от остатков Золотой Орды Москва. В начале XVI века (около 1510 года, во время присоединения к Московской Руси Пскова, осуществленного великим князем Василием III) устами старца Филофея из Псковского Спасо-Елеазарова монастыря была озвучена носившаяся в воздухе истории формула: два Рима пали, третий – Москва – стоит, а четвертому не бывать.

Официальной религией Московского государства византийская ветвь христианства была и ранее. Осененная светом вероучения, Русь именовалась Святой. Ныне же великий князь Иван IV был по образу византийских цезарей помазан на царство и стал помазанником Божьим. Нравственный идеал народа – святое право правды – обрело эсхатологическое звучание, а устремленность к нему – мессианское завершение.

Следует подчеркнуть, что большинство православных привлекала в вере именно ее социально-нравственная сторона, а не клерикально-конфессиональная. Поэтому и коммунизм был не в последнюю очередь воспринят как мирская, но религия. Религия истинно народная и … исконная!

Введение патриаршества39 продолжало прямую аналогию с Восточно-Римской империей, место которой в православии и, как надеялись, в державности заступала Московия40.

Мессианская наполненность максимы «Москва – Третий Рим», вошедший в плоть и кровь русской геополитики, имеет два взаимосвязанных аспекта: мирской – Москва – мировая империя с глобальными интересами; и горний – Москва – оплот истинно правильных верований, их блюстительница и попечительница41. Запад же, ведомый libido dominandi (похотью властвования. – св. Августин), воспринял только первую часть этой формулы, ища решения задачи мирового господства.

В России по мере роста ее могущества также набирала вес идея вселенской державности (например, теория Ф. Тютчева о пяти мировых империях, которые наследует Россия), но связь в национальном сознании державности и ее праведности, права славы и славы правильности всегда оставалась чрезвычайно сильной.

Как в своей религиозной, так и в своей секулярной вере (а коммунизм, повторимся, – это секуляризированная религия) Россия не тождественна Западу. «Русская вера взыскует света и правды, она глубоко разнообразна, а не расчерчено-правильна в своих поисках, она нередко ошибается, вредя прежде всего себе, но она совершает ошибки искренне и бескорыстно, ибо воистину верует… Россия не может и не желает для своего существования только комфортно- и морально-полезного, только средне-утилитарного. Падение «света»42, духа для нее есть разрушение смерти». Для Запада – создание легкой – «облегченной» от всего человеческого – машиножизни.

У Данилевского в «России и Европе» есть прекрасное и глубокое замечание о том, что «красота есть духовная сторона материи». Хотя и вера, и культура, и государство, и цивилизация – суть понятия как бы отвлеченные, но в действительности отвлечениям этим соответствует известная совокупность весьма реальных явлений, доступных нашим чувствам. Все эти явления более или менее вещественны. Основной же общий закон красоты есть, как известно, разнообразие в единстве