Генерал-адъютант Николай Николаевич Обручев (1830–1904). Портрет на фоне эпохи - стр. 57
– история присоединения Грузии до 1803 года;
– занятие позиций у Дуная в 1853 году с подробным описанием и разбором сражения при Ольтенице;
– действия русских войск в Малой Валахии;
– в Крымскую войну: переправа через Дунай и действия под Силистрией;
– дело при Инкермане;
– партизанские действия в Азиатской Турции в 1855 году при обложении крепости Карс;
– последние действия против Шамиля (Ведень, Гуниб и др.)>435.
Для того чтобы стимулировать написание статей и монографий, были установлены премии: за описание войны – 1000 руб. сер. и более, за труд по военной администрации – от 50 до 75 руб. сер. за печатный лист>436. Лучшие статьи должны были публиковаться в «Военном сборнике». Нетрудно заметить, что все выбранные приоритетные темы касались двух традиционных театров военных действий на Восточном направлении – Кавказского и Балканского, а семь из девяти тем предполагали анализ последней войны в этом регионе. Очевидно, что для военных было ясно, в каком направлении воевать в будущем. Характерно, что ни Швеция, ни Пруссия, ни Австрия при разработке плана военно-исторических работ не попали в сферу внимания офицеров Комитета.
На втором заседании Комитета, помимо определения тем исследования, была составлена специальная комиссия для рассмотрения «Лекций тактики в Учебном батальоне» капитана Г.Ш. М. И. Драгомирова. В комиссию вошли ген.-м. А. Н. Леонтьев и полковники Н. Н. Обручев и П. И. Мезенцев. 8 февраля 1864 года Комитет заслушал отчет комиссии, члены которой внимательно изучили труд Драгомирова и положительно его оценили. Особо была выделена самостоятельность автора, который «…впервые развивает во всей подробности способ обучения войск с тактической точки зрения, и, что заслуживает особого одобрения, проникнуто (произведение. – О. А.) стремлением вселить в читателя твердое убеждение в преимуществах штыка для достижения решительных боевых результатов»>437. Несколько лет назад Обручев подчеркивал значение винтовочного огня и рассыпного строя в будущих войнах>438, а теперь склонился к выводу о преимуществе штыка перед пулей и, следовательно, к превосходству сомкнутого строя пехоты. Чем дальше была Крымская война, тем быстрее забывались ее уроки.
Опыт боев на Кавказе и в Туркестане, в которых победа прежде всего достигалась за счет преимущества в стрелковом оружии, не учитывался при подготовке к «настоящей» войне, а в Европе французы, немцы и австрийцы по-прежнему верили в штык и в атаку сомкнутым строем. Впрочем, все, конечно, развивали стрелковое оружие и артиллерию. Те, кто более всего недооценивал возросшую мощь огня, платили за это наибольшую цену. Многие этого не замечали. Казалось, практика большой европейской войны возвращается «на круги своя», к началу ХIХ века. Сомкнутые массы французской (в 1859 году) и прусской (в 1866 году) пехоты дважды за десятилетие после Парижского мира (1856) штыковыми атаками сокрушали австрийцев. Впрочем, цена этих атак была чрезмерно высокой, а успех их подготавливался огнем. Франко-итальянская и австро-прусская войны показали рост важности современной винтовки и орудия. Эта тенденция многими была не замечена.
М. И. Драгомиров, бывший наблюдателем при прусской армии в австро-прусскую войну, особенно отличал среди прусского генералитета Фойгт-Реца и Штейнмеца. Генерал-лейтенант Карл-Фридрих фон Штейнмец на 71-м году жизни встал во главе V Армейского корпуса I армии Кронпринца. 15, 16 и 17 июня 1866 года его V корпус по очереди разгромил три австрийских корпуса, атакуя их, в том числе и на укрепленных позициях. Этот успех во многом обеспечил прусскую победу при Садовой (3 июля 1866 года). В беседе с Драгомировым Штейнмец (кстати, он хорошо знал русский язык) так изложил свое кредо решительных штыковых атак и побед, за ними следующих: «Эти вещи удаются просто: посланные в атаку части, в случае неудачи, посылаются вновь и посылаются до тех пор, пока не дадут полного успеха»