Где распускается алоцвет - стр. 22
– На рынок, за яйцами. Он очень яйца любит, с утра три съел, – наябедничал пацан тут же. И обернулся, глазами выискивая кого-то у себя за спиной. – Ой, мамка! Тёть, пока! Я скажу, что ты приходила!
Альку отчего-то бросило в жар.
– Эм… лучше не надо, – пробормотала она сконфуженно, но пацан уже убежал.
Погода тем временем начала немного портиться. По сравнению со вчерашним днём потеплело, но небо стали заволакивать тучи, особенно с северного края, там, где была столица. Ветер задул сильнее; в нём ощущалась влага и что-то прелое, по-осеннему безысходное. Не то чтобы стало совсем тоскливо, просто не хотелось уже бессмысленно слоняться по улицам, щуриться на солнце и есть мороженое.
Что-то менялось.
Чувствуя себя немного сталкером, Алька буквально устроила на Айти засаду, прикинув, какими путями можно идти к рынку и как возвращаться назад – коротким путём, если несёшь сумку с продуктами. Конечно, Айти мог бы поехать назад на маршрутке или поймать попутку… Но Альке показалось, что он бы не стал. Ему – даже в пижонской красной толстовке и в порнографических джинсах – удивительно шли долгие прогулки по маленькому городу, по самым-самым задворкам. Настолько, что он даже мерещился Альке несколько раз, то на углу, то на скамье…
…пока она не увидела его по-настоящему.
Он шёл с авоськой через плечо по другой стороне улицы и болтал с парнем примерно лет двадцати, скорее всего, студентом из училища. Парень – выбритые виски, модная вязаная жилетка и мешковатые штаны – активно жестикулировал на ходу, показывая то направо, то налево… Похоже, что рассказывал о местных достопримечательностях, судя по тому, что они задержались на углу дома, у мемориальной таблички с именем первой директрисы текстильной фабрики, а потом только отправились дальше. Айти слушал настолько внимательно, что не заметил, как впечатался в столб – и плюхнулся на зад.
Яйца в авоське отчётливо хлюпнули.
Давясь от беззвучного смеха, Алька нырнула в ближайший подъезд, чтоб её не запалили, и выбралась наружу, только когда Айти и его экскурсовод отошли подальше.
– Ну нет, – хмыкнула она, наблюдая за тем, как скрывается красная толстовка за поворотом. Булавка за всё время так и не дёрнулась, – видимо, не нашлось поблизости никого злого и потустороннего. – Для змея-соблазнителя ты слишком нелепый, уж извини.
От этой мысли было и радостно – похоже, что жрать никого Айти не собирался, ну, не считая омлета, – и грустно: ведь тогда выходило, что кто-то использовал его облик, чтобы Альке навредить… Оставалось надеяться, что обереги этого кого-то отпугнут достаточно, чтоб он больше вовсе не приходил.
До вечера оставалось ещё много времени, а тучи вроде бы разошлись, так и не разродившись дождём. Для природы это было плохо – такая сушь, что спичку поднеси, и всё вспыхнет, а для прогулок очень даже хорошо. Алька заглянула в пекарню, где продавались приворотные пирожки, и купила себе обновлённую версию, с яблоками и айвой. И тут же употребила, с чаем в тонком бумажном стаканчике, нарочно, чтоб хоть немного себя полюбить. Потом свернула к реке, прошла по мосту на вчерашний земляничный берег, и почти не удивилась, когда на кочке увидела дремлющую змею.
Безвредную медяницу.
«Ах да, – промелькнуло в голове. – Они же всегда здесь жили. А я и забыла…»