Гардемарин Ее величества. Сатисфакция - стр. 6
Его сиятельство показал на кресло рядом, и я понял, что опасность миновала. Благодарно кивнув, я уселся на самый краешек, и замер, поедая начальство преданным взглядом.
– Прекрати паясничать, – буркнул Морозов. – Детский сад какой-то. Я решительно не понимаю, почему четверо сопливых курсантов уже в который раз делают то, что оказывается не под силу лейб-гвардии, полиции или гардемаринской роте…
– Просто мы очень талантливые, ваше сиятельство, – не сдержался я.
– Талантливые, не отнять, – пробухтел он. – Выпороть бы вас… Таланты… А придется награждать, видимо. Молодцы. Даже полгорода на этот раз не разнесли в процессе.
– Да мы и в прошлый раз…
Мне хотелось сказать, что весь список прегрешений, который нам реально можно было вменить, заканчивался одним отдельно взятым броневиком, разнесшим двери одного отдельно взятого заведения. И что так этому заведению и надо, судя по музыкальному репертуару, который там в последнее время звучал.
Но Морозов хлопнул ладонью по столу.
– Прекратить, я сказал! – рявкнул он.
И я сообразил, что и правда зашел далековато. Да, я герой. И по факту, и, стараниями Корфа, в глазах общественности, так что осуждать или наказывать меня сейчас – все равно что стрелять себе в ногу.
Но нельзя бесконечно дразнить дракона.
– Дядю поздравь, – неожиданно буркнул Морозов.
– С чем именно? – поинтересовался я.
Этот вопрос вертелся на языке уже давно. Примерно с того момента, как я увидел родственника в парадной форме.
– С вступлением в ряды Совета имперской безопасности.
Я чуть ли не присвистнул. Вот это новости! В кои-то веки – действительно хорошие. Наверное… Хотя нет, точно хорошие. Дядя был в сильно лучших отношениях с обоими Морозовыми, чем мне хотелось бы, но соображать все же умел. И, кажется, ему и самому не слишком-то нравилось происходящее в столице.
Правда, он наверняка считает, что все успокоится, едва младший Морозов станет венчанным супругом Елизаветы, но с этим мы разберемся позже.
Надо как-нибудь заскочить к дяде вечерком. Отметить успехи, а заодно прозондировать почву и понемногу начать направлять его в нужную мне сторону.
Вряд ли это будет так уж трудно.
– Поздравляю, – вполне искренне проговорил я.
– Так что имей в виду! – вскинулся Морозов. – Теперь твои выходки будут бросать тень не только на тебя, но и на всю фамилию Острогорских – а значит, и на Совет! И это совсем не то, к чему следует стремиться. Так что, надеюсь, хотя бы это тебя немного остудит. Ты уж побеседуй с ним, Константин Иванович, – неожиданно чуть ли не взмолился Морозов, повернувшись к дяде. – Совсем же неуправляемый.
– Обязательно побеседую, – прогудел дядя, глядя на меня взглядом, не сулящим ничего хорошего.
Я только усмехнулся про себя. В каком же Морозов отчаянии, раз заговорил так. Кажется, некоторое время и правда лучше вести себя потише.
Ну, хотя бы постараться.
– Какие планы на лето, прапорщик? – спросил вдруг Морозов.
И я тут же понял, что в его вопросе и содержится ответ. Так что не стал говорить, что за лето планирую собрать вокруг себя как можно больше сторонников, чтобы, когда придет время, действовать с более солидной поддержкой, нежели три унтер-офицера из Морского корпуса. Вместо этого я выдал то, что, как мне казалось, Морозов и хотел услышать.
– Тренироваться с Особой ротой, учиться, готовиться ко второму курсу…