Гардемарин Ее величества. Сатисфакция - стр. 4

Правда, умиротворяющей обстановка была только в нашем блоке. В городе все оставалось без изменений: блокпостов стало меньше, но вооруженные патрули встречались едва ли не на каждом шагу. Преимущественно – гвардейские. Особую роту загнали в расположение и особо ни к чему не привлекали. Кажется, главе Совета имперской безопасности очень не нравилось само по себе наличие мощной и весьма своенравной силы, и, дай ему волю, он бы вообще расформировал гардемарин.

Но, несмотря на всю полноту взваленной на себя власти, сделать этого он не мог. В Совете пока еще хватало тех, кому все происходящее активно не нравилось, а обострять ситуацию еще сильнее не хотел уже сам Морозов. Кажется, репрессии, перешедшие из острой стадии в хроническую, утомили его самого, но остановиться сейчас было попросту невозможно. Взять власть оказалось неожиданно легко, а вот удержать – заметно сложнее.

И ослабить поводок сейчас означало эту самую власть из рук выпустить. Уж чего-чего, а этого Морозов делать точно не собирался. Продержаться ему оставалось всего чуть-чуть – по факту, до официальной церемонии венчания его сына с Елизаветой, которая должна была состояться уже на следующей неделе.

По крайней мере так наверняка думал он сам.

Лихо подкатить к парадному крыльцу Зимнего не вышло: Дворцовая площадь все так же оставалась перекрытой, антитеррористические меры никто не отменял. Так что пришлось оставить автомобиль и прогуляться пешком.

После того как я предъявил удостоверение, дежурный гвардеец слегка изменился в лице, сверился с планшетом, а потом неожиданно взял под козырек. Я кивнул, и прошел дальше, когда мне в спину вдруг раздалось вежливое покашливание.

– Владимир, простите, – послышался голос.

Я развернулся.

– Не могли бы вы… – Кажется, гвардеец даже чуть покраснел. – Не могли бы вы расписаться на память? – Он достал из подсумка блокнот и ручку. – Для младшей сестренки. Она ваша фанатка.

Мои брови полезли вверх. Чего-о-о?

– Если вас, конечно, не затруднит…

Я выдохнул, снова глубоко вдохнул и кивнул.

– Да, конечно. Давайте. Как зовут сестру?

– Татьяна. Таня.

– Угу.

Я быстро вывел простенькую надпись и вернул блокнот.

– Спасибо!

– Да не за что.

Я покачал головой и медленно двинулся ко входу. Кажется, у меня только что возникло несколько вопросиков к его благородию барону Корфу, ведущему мои соцсети «с целью формирования положительного имиджа», как он выразился.

Вот ведь… Нужно обязательно посмотреть, чего он там сформировал. Потому что к такому меня жизнь определенно не готовила.

В общем, в итоге я едва не опоздал к Морозову. Пришлось даже пробежаться, когда никто не видел. Злить главу Совета сейчас было совершенно ни к чему.

В кабинете он внезапно оказался не один. И уж кого, а своего дядю я там увидеть никак не ожидал. Еще и в новенькой парадной форме.

Это чего происходит-то? Старик вернулся на службу?

Но узнать это прямо сейчас возможным не представлялось. Потому как Морозов начал, едва поздоровавшись. Правда, как-то устало, без огонька. Похоже, последние события изрядно «укатали» его сиятельство.

– …то есть хочешь сказать, что второй подряд Распутин погибает, когда ты находишься рядом, – и это не более чем нелепое совпадение, да?

Постепенно Морозов втянулся, и сейчас сверкал глазами так, что будь на моем месте настоящий курсант Володя Острогорский, он точно не знал бы, что делать: стоять вытянувшись по струнке, или съежиться и забиться в самый дальний угол. Но меня начальственный гнев, конечно же, ничуть не пугал.