Гардемарин Ее Величества. Адаптация - стр. 17
На мгновение я увидел его глаза, в которых за пеленой гнева мелькнуло удивление и какая-то наивная, почти детская обида. Будто парень только сейчас понял, что его развели, что бросаться с кулаками надо было вовсе не на меня…
Но порой осознание приходит слишком поздно.
Я нырнул влево, уворачиваясь от медлительного, неуклюжего и совсем не страшного джеба, шагнул вперед, уперся растопыренной ладонью в тельняшку на груди и, чуть приподняв, с размаху обрушил неожиданно легкое тело на ринг.
Обычному человеку такой удар наверняка бы переломал половину ребер, но Тимур «накачался» так, что даже вырубился не сразу. Пришлось добавить – сбоку, ребром ладони в основание черепа, как на показательных выступлениях.
Спите спокойно, господин унтер-офицер. И в следующий раз постарайтесь держать себя в руках.
– Нокаут, – наконец, констатировал Каратаев. – Конец боя. Отдыхайте.
Я с радостью потребовал бы объяснений, но после полутора минут пляски с озверевшим потомком Чингисхана сил осталось только выплюнуть капу и кое-как добрести до своего угла ринга, по пути стряхивая с рук вспотевшие перчатки. В голове гудело, а верхняя губа чуть саднила изнутри – видимо, все-таки пропустил «плюху».
И даже не заметил.
– Блин, да что это на него нашло? – пробормотал Медведь, глядя вслед удаляющемуся Каратаеву. – Вот зараза, специально же Тимура заводил! Будто хотел, чтоб он Дар использовал… У тебя что, опять с ним терки какие-то?
– Знаешь, а мне вот так кажется, что ему по барабану, кто кого покалечит, – проговорил я, вдоволь напившись. – Просто надо кого-то в лазарет отправить.
– На х… зачем? – Медведь искренне недоумевал. – Соревы на носу, какой лазарет? Мы без любого из вас пажам сливаем.
Я задумался. Только сейчас, хотя, конечно же, стоило намного раньше. Между вторым и третьим раундом… А лучше сразу после разговора с Мещерским. Старик и правда хотел меня предупредить, но я только сейчас наконец понял – о чем.
Ларчик открывался проще некуда.
– У Каратаева долги, – тихо проговорил я и, оглядевшись по сторонам, уточнил: – Тысяч на десять. Отыграть такие не отыграешь, но есть один вариант…
Медведь, прищурившись, посмотрел на меня.
– Ты хочешь сказать… Ставки?! Капитан против нас, что ли?! Он совсем с дуба рухнул?
– Ну, рухнул, не рухнул, а план надежный, как швейцарские часы. – Я пожал плечами. – Ставить-то ему все равно на кого, только с пажами и павлонами ничего не сделаешь, а мы – вот, прямо тут. Гурам с Борей вылетели, теперь еще одного слить – и привет, кубок, считай, у красноперых.
– Вот… вот сука!
Медведь почему-то поверил сразу. То ли уже сам давно подозревал, что Каратаев не просто так истязает всю сборную вторую неделю подряд, то ли моя догадка сама по себе оказалась убедительнее некуда.
– Я ему голову оторву.
Громадная фигура поднялась с лавки и широким шагом направилась к выходу из спортзала. И мне даже пришлось чуть пробежаться, чтобы догнать разбушевавшегося хищника.
– Тихо, тихо, ваше сиятельство, – пропыхтел я, буквально повиснув на могучем плече. – Давайте хотя бы попробуем обойтись без глупостей.
– Без глупостей?! – Медведь остановился, но решимости, похоже, не утратил ни на грамм. – Да он вас с Тимуром чуть до больницы не довел!
– Ну и что? На дуэль его вызовешь? – Я потратил остатки сил, но все-таки смог усадить огромного товарища обратно на лавку. – Уймись, кому говорят! Хозяин тайги, блин…