Галактику музыка двигает - стр. 10
– неуверенно, но с улыбкой в правом уголке губ ответила.
Мы двинулись дальше. Примерно через час вышли на опушку. Открылся вид на долину далеко внизу с широкой и неспешной, если глядеть с высоты нескольких километров, рекой. Я прошел опушку направо и увидел… ага, избушку, к лесу задом, ко мне передом стоит уже. Зашли в нее – там постель громадная, стол слева у окна, но так, что пройти можно между лавкой и окном, буфет с посудой подходящей. Очага нет никакого. Походили рядом, справа от избушки нашли костровище. Ну и решили не бегать по горам в близких сумерках. Была там в буфете снедь скудная, но сытная, подобие хлеба местное, еще кое-что. Посидели у костра, дождались, пока стемнеет, да спать улеглись. Вода у нас была с собой литра два, но пить особо не хотелось. Все ж есть отличия от обычной действительности.
На рассвете (солнца видно не было, но явственно, по десятиминуткам, светлело) Ульти, еще пока я просыпался, успела прогуляться в лес, насобирать грибов-чистух12 (нам про них хозяйка постоялого двора поведала, когда омлетом с этими грибами завтракали мы под ее наблюдением) целую охапку в шейный платок. Когда она подходила из леса к избушке, я услышал ее чистый объемный мягкий голос. Она пела. Мелодия была утренняя, радостная, но и при этом глубокая. Мои струны были задеты до основания. До этого тоже слышал я, как жена моя поет. Чудный ее голос, мне известно, приковывает внимание даже очень занятых в момент, когда застигло их пение. Но тут я вышел из дому, полностью проснувшись благодаря чарам песни, увидал, что Ульти подходит к дому, а над ней стайка птиц парит, образовав в воздухе круг, в центре которого на земле исполнительница. И, вот чудо (наверно, это еще одна изюминка картин Гати, подумал тогда я), птички оставались там, где звенела песня все то время, пока пение не стихло.
Пока собирались в дорогу, пришло в мою просветленную после необыкновенного концерта голову проверить посох. Чесались руки давно, это ясно. Взял посох (он в домике был у двери). Ну и бахнул им «на заре», как полагается, как Сант напутствовал. Так а перед нами (Ульти вышла стремительно из избушки на громовой звук после удара посоха о землю) появился невысоченного роста, со взглядом ясным, а при этом не то чтобы рассеянным, но явно находящимся не здесь (причем чувствовалось, что и там, откуда он переместился, взгляд его был таким же нездешним), с живописной прической (волосы длиной по уши торчали и завивались в разные стороны), в широких бесформенных штанах и просторной рубахе, все одеяние уляпано пятнами красок, босой, с широкими ступнями, спокойнейший человек.
– Здравствуйте! – говорю удивленно-радостный, размеренно от неожиданности.
– Солтилло! – задорно, но с теми же глазами, глядящими во что-то свое, ответствовал посетитель, что на кэльгиниге значило «Привет».
– Солтилло! – отвечаю, а сам у жены спрашиваю — Ульти, ты знаешь кэльгиниг13? Я только вот «привет» и знаю.
– А я только слово «серин».
– Солтилло! – повторил приветствие с той же интонацией уже начавший осматривать окрестности добродушный мужик.
– Что это значит? – спросил я, поглядывая на мужика.
– «Что» на кэльгиниге – был ответ супруги.
– А откуда ты знаешь, что «солтилло» – это было слово на кэльгиниге 14? – в ответ удивилась она.