Гадалка для холостяка - стр. 11

— У Белладонны очень плотный график, — пожимает плечами ба.

Ну еще бы! Бабки со старух грести лопатой — дело нехитрое!

— Ладно. Завтра за тобой заеду. Это все? — смотрю на время.

— Всё. Ужинать будешь?

— У меня дела. Некогда, ба. Спасибо.

Помогаю Рудольфовне подняться, чтобы она меня проводила.Обуваюсь, подхватываю брошенное пальто.

— Давай, бабуль, до завтра! Если что — звони, — берусь за дверную ручку.

— А товар? — спохватывается она.

Во! А еще жалуется на память!

Лезу в карман пальто и извлекаю два смятых лотерейных билета. Уже лет десять я неизменно снабжаю ее этой мурой. Бабуля надеется срубить джек-пот и оплатить мне ипотеку, которую я уже давным-давно погасил. Но именно об этом Аглая Рудольфовна предпочитает все время забывать.

4. Глава 4. Степан Васильевич

— Степан Васильич, я дома. — Закрываю за собой входную дверь и устало припадаю к ней спиной. Моя поясница отваливается, а ноги гудят так, что разгоняют дрожь по всему телу.

Прикрываю глаза, мечтая поскорее оказаться в постели. У меня нет сил принимать душ, поэтому решаю сделать это после сна. Я всю ночь проскакала в баре, который с вечера пятницы по субботу, по обыкновению, забит до потолка.

Сбрасываю реанимированные суперклеем кроссовки и поднимаю голову на звук открывающейся межкомнатной двери.

— Доброе утро.

Проигнорировав мое приветствие, Степан Васильич лениво шествует ко мне, потягивая свое тощее тельце.

Спал, засранец!

Он подходит ближе и тычет свою наглую черную морду в пакет, обнюхивая его содержимое.

— Нет там ничего. — Кроме униформы, которую я прихватила постирать. — А, чтобы было, сегодня придется поработать, — укоризненно смотрю на кота.

— Мя! — недовольно бросает Степан Васильич и делает хвост трубой, показывая протест.

— В смысле? Знаете, что? Я не могу пахать за двоих! Прошу заметить, что жрете, пардон, кушаете вы, Степан Васильич, поболее моего. Поэтому отрабатывайте харчи, — резонно констатирую.

— Мя!

— Вот именно! В девять придет новая клиентка. Работаем по отработанной схеме. А сейчас я — спать. Разбудите меня… — Смотрю на время в телефоне, показывающее пять утра. — В восемь.

Черный обормот, передернув лапой, походкой короля следует к двери своей комнаты и захлопывает её так, что картина с изображением почившей хозяйки квартиры съезжает с гвоздя на бок.

Громко выдыхаю и плюхаюсь, не раздеваясь, на проваленный допотопный диван. Он жутко неудобный, и спать на нем сравнимо с деревянной шконкой. В моей полуторке есть целая комната, в которой стоит кровать, двуспальная и, возможно, удобная. Но не сплю я на ней по двум причинам: во-первых, комнату целиком оккупировал Степан Васильевич, и на ней спит он, а, во-вторых, я бы все равно не смогла на ней отдыхать, зная, что три года назад на этой кровати умерла хозяйка квартиры Белла Мироновна, чей портрет висит в прихожей.

Эту полуторку в старой кирпичной хрущёвке я снимаю полтора года. Когда я увидела на Авито объявление, предлагающее квартиру для съема за цену, от которой мое настроение засияло ярче радуги, к тому же находящуюся вблизи от моего вуза, я не могла поверить своему счастью. В тот момент я впервые решила, что мне наконец-то улыбнулась удача.

Целая, практически двухкомнатная квартира!

Я прилетела на встречу с хозяевами на крыльях безмерного счастья. Меня встретили с виду приличные люди в возрасте — женщина и мужчина. Они нахваливали, какая квартира теплая, не угловая, а соседи приличные. Словом, мечта!