Габриэла, гвоздика и корица - стр. 29
– Вот именно… Наконец-то… Дождь кончился, дружище.
Русский потирал руки.
– Теперь будем делать три рейса в день: в семь утра, в полдень и в четыре вечера. И закажем ещё пару автобусов.
Они вместе подошли к воротам гаража, и полковник уверенно заявил:
– В этот раз поеду домой на этой вашей машине. Я уже решил…
Русский засмеялся:
– По хорошей дороге поездка займёт чуть больше часа…
– Ну и ну! Подумать только! Тридцать пять километров за полтора часа… Раньше мы ехали двое суток верхом… Ну если Мундинью Фалкан приедет сегодня на «Ите», оставьте мне билет на завтрашнее утро…
– Ну уж нет, полковник. На завтра никак нельзя.
– Почему нельзя?
– Потому что завтра торжественный ужин и вы мой гость. Застолье будет что надо, приглашены полковник Бастус, два префекта, наш и итабунский, Мундинью Фалкан – всё высшее общество… Управляющий национального банка тоже придёт… Отличная получится вечеринка!
– Что мне делать, Яков, в этом высшем обществе? Я живу в глуши…
– И всё же я настаиваю на вашем присутствии. Приходите в «Везувий», бар Насиба.
– В таком случае я поеду послезавтра…
– А я оставлю для вас первое место.
Фазендейро стал прощаться:
– А это не опасно? Вдруг эта штука перевернётся. На такой-то скорости… Поверить не могу…
О выдающихся личностях из рыбных рядов
Все на мгновение смолкли, услышав пароходный гудок.
– Требуют лоцмана… – заметил Жуан Фулженсиу.
– Это «Ита» из Рио. На ней возвращается Мундинью Фалкан, – сообщил Капитан, который всегда был в курсе всех новостей.
Слово опять взял Доктор, подчёркивая важность своих слов поднятым вверх указательным пальцем:
– Точно вам говорю: совсем скоро, лет, может, через пять, Ильеус станет настоящей столицей – больше, чем Аракажу, Натал, Масейо… Сейчас на севере страны нет города, который развивался бы так стремительно. Всего несколько дней назад я прочёл в одной столичной газете… – Доктор неторопливо ронял слова, даже в дружеской беседе он говорил как трибун, и с его мнением всегда считались. Бывший государственный служащий, который пользовался репутацией человека высокой культуры и большого таланта, потому что публиковал в байянских газетах длинные и занудные исторические статьи, Пелопидас ди Ассунсан д’Авила, ильеусец в десятом колене, был в некотором роде гордостью города.
Окружающие согласно закивали, все были рады окончанию дождей, и несомненный прогресс зоны какао был для них всех – фазендейро, чиновников, предпринимателей, экспортёров – поводом для гордости. За исключением Пелопидаса, Капитана и Жуана Фулженсиу, никто из собравшихся в тот день в рыбных рядах не был уроженцем Ильеуса. Все они приехали сюда, чтобы заработать на какао, но чувствовали себя настоящими грапиунами[44], навеки связанными с этим краем.
Седовласый полковник Рибейринью вспоминал:
– Когда я сошёл здесь на берег в тысяча девятьсот втором году – в этом месяце будет двадцать три года, – это была жуткая дыра, край света в полном запустении. Городом тогда считался Оливенса…[45] – улыбнулся он. – Причала не было, улицы без мостовых, народу мало. В таком месте только смерти дожидаться. А сегодня, сами видите, каждый день – новая улица. Порт забит кораблями.
Он указал на гавань: грузовое судно корпорации Ллойда стоит у причала железной дороги, пароход компании «Байяна» – у пристани перед складами, от ближайшего дебаркадера отходит катер, освобождая место для «Иты». Многочисленные баржи, катера и лодки прибывали в порт и возвращались на фазенды по реке Кашуэйре.