Г.Р.О.М. 4 - стр. 12
Сам Монгол будто вообще витал где-то в облаках, но я точно знал, что он, несмотря на внешнюю неторопливость, грузность и тяжёлые мешки под глазами, обладает быстрым и острым умом и уже гадает, нахрена я явился.
Ему под полтинник. Многие воры в законе – грузины, и в наших краях их водилось немало и сидело по окрестным колониям много. Но сам Монгол, Григорий Каргин, был местным, смешанная кровь русских и многочисленных народов Сибири.
Он смотрел на меня, а я рассматривал его. Надо вести себя аккуратно. Если замешан кто-то из людей Дяди Вани или он сам, то работа станет сложнее. Зато Монгол может быть не в курсе, ему уже не всегда говорят, кто чем занят – он теряет авторитет.
Но обвинение в адрес Дяди Вани без твёрдых доказательств давать нельзя – мне не поверят, сразу прикопают. Называть его тоже пока нельзя, но осторожные намёки делать можно, сыграют потом, когда вор будет обдумывать разговор. Если эти намёки сработают потом – будет замечательно. Особенно если проконтролировать их, чтобы они точно сработали.
И ещё есть момент, Монгол наверняка слышал про ЧОП Чернова, и что Коршун работает там. И должен знать, что ЧОП заключил контракты с Александровым. Тогда вор может захотеть поучаствовать в этом бизнесе, а то и вообще может отжать всё. Он же вор, это его хлеб, ещё и сахаром, как тот кусок, что он ел, когда я пришёл к нему.
Поэтому надо выставить всё так, чтобы Монгол сам захотел защитить Ярика в СИЗО хотя бы в ближайшие дни, а потом мы найдём способы самим вытащить его оттуда. У блатного есть возможности повлиять как на заключённых в камерах, так и на вертухаев. А мне уже утром надо будет задействовать связи, чтобы повидать Ярика и научить, что говорить, если Монгол захочет вдруг повидаться с моим братом.
А потом надо будет вытащить Ярика любой ценой до того, как Монгол поймёт, что мы его дурим. Снять все угрозы с этой стороны за раз не выйдет, но мы будем избавляться от них постепенно, по мере поступления.
– Ну, рассказывай, молодой человек, с чем пожаловал, – сказал Монгол, рассматривая меня внимательным тяжёлым взглядом. Голос будто немного заторможенный, тихий, усталый.
Общается Монгол вежливо, у воров старой закалки, да и у многих блатных, не принято балакать по фене, когда перед тобой посторонний, и слова они выбирают. Но мне и самому надо говорить нормально, не вставляя всякие фразочки, они могут выйти боком.
– Что это за история со складами? – спросил он.
Я шагнул вперёд, медленно завёл руку в карман, чтобы охрана не напрягалась, и вытащил оттуда отксерокопированные листы, почти чёрные от тонера. Ксерокс у Чернова совсем барахлил.
– Сразу начну, Григорий Эдуардович, – торопливо сказал я, делая вид, что волнуюсь в его присутствии. – Вот чем мы занимались с братом, выяснили кое-что.
Я положил листы перед ним на стол.
– И что это? – Монгол бросил на них равнодушный взгляд и снова посмотрел на меня. – Лучше расскажи, кто там на складах набедокурил и людей пострелял ни за что.
Ни за что, как же, там по каждому пуля плакала. Но внешне я это не выдал.
– Ни у кого не было умысла наезжать на ваших, – произнёс я, ткнув в лист. – Это всё ментовские разборки, чтобы наказать оперов из линейного отдела железнодорожной милиции, а заодно – стравить китайцев Чена и Магу Джабраилова. Ваши попали под огонь.