Фрэджилити - стр. 20
Разворачиваюсь. Передо мной та самая девушка с губной помадой, которую она прячет обратно в сумочку. Загадочная улыбка и трепетное нетерпение на лице. И вот ее ожидания оправдываются. Откуда-то из-за моей спины выныривает высокий стройный парень, подкрадывается к девушке сзади и обвивает загорелыми сильными руками ее тонкую талию. Радостный смех в два голоса. Она поворачивается к нему, заглядывает в глаза и обнимает за шею. Долгий горячий поцелуй. Страстный, неистовый, юношеский. Да уж, ради этого, конечно, стоило красить губы.
Обхожу эту влюбленную парочку. Походка старика. Иду по направлению к дому. Стараюсь не смотреть людям в глаза. Все улыбаются чудному августовскому солнцу, но уж точно никого не порадует мое перекошенное лицо и пылающие нехорошим огнем глаза.
Снова останавливаюсь. Не имею представления, что должен делать. Идти домой бесполезно – слишком рано, она разумна и расчетлива, ни за что не позовет его, пока не будет уверена, что я далеко. Да и зачем мне там быть? Убедиться? Устроить сцену в лучших традициях немого кино?
Не знаю.
Пока мне лучше уйти подальше от этого дома, так будет лучше. Просто на всякий случай.
Снова иду к остановке и опять сталкиваюсь с той же парой. Хорошо, что им, похоже, нет никакого дела ни до кого, кроме них, на всем свете. Иначе они могли бы заподозрить меня в каких-то недобрых замыслах.
Уехать. Куда-нибудь подальше от этого проспекта, этого дома с центральной аркой, от этих двух счастливых молодых сердец.
Сажусь в первый подъехавший к остановке автобус, даже не взглянув на его номер. Перед тем, как двери захлопываются, успеваю заметить, что парочка осталась стоять рядом с остановкой, поглощенная друг другом. Их ожидает прекрасный день, а может быть, и год. А может быть, и несколько лет безоблачной жизни, до тех пор, пока один из них не поймет всю глупость разделения своей жизни надвое и не найдет себе кого-то получше нынешней чудесной во всех отношениях половинки.
В автобусе людно и душно. Такое чувство, будто все пассажиры вокруг смотрят на меня. Несколько минут не могу собраться с мыслями, словно моя голова ждала удобного момента, чтобы отказать мне в способности думать, анализировать и находить решения. Перед глазами лицо Оли – чужое, бесстрастное. Злоба на нее постепенно сменяется ужасом, чувством полного одиночества и беспомощности, вызываемым этим образом. Никогда бы не подумал, что способен ощущать это так остро. Я никогда не был достаточно дальновидным, способным оглянуться по сторонам и заметить угрозу. Увидеть, что обстоятельства складываются не в мою пользу. Поэтому я никогда не бываю готовым к встрече с неприятностями. Но именно теперь я должен совладать с ними, найти выход – и именно сейчас, когда я меньше всего готов к этому, мое решение является очень важным.
– Следующая остановка – улица Орлова, – произнес мелодичный женский голос из динамика над моей головой.
Горькая усмешка. Очень кстати. Орлова – это, если я не ошибаюсь, фамилия ее мамы. Да, точно. Оля еще шутила, что при желании могла бы выступать на сцене, замещая солистку какой-то из девичьих поп-групп. Могла бы. Красотой не обделена, говорила, что пошла в отца, которого не стало, когда ей было десять. Впрочем, и до этого мама воспитывала ее практически в одиночку, – отец покинул семью в раннем Олином детстве. Вера Аркадьевна. Маленькая энергичная женщина со строгим лицом и постоянно забранными в узел темными с проседью волосами. Мудрая и деловая, с прекрасным чувством юмора. При этом редко улыбавшаяся. Мне запомнилась единственная из ее улыбок – в ЗАГСе, когда она с моими родителями подошла нас поздравить. "Совет да любовь", – проговорила она негромко, но четко. И вдруг улыбка озарила ее лицо, сделала его значительно моложе и одухотвореннее, тут же вызвала ответную улыбку и у нас с Олей.