Фотостудия - стр. 17
Перепрыгнув большую лужу, но всё равно угодив в её край, она зашла на остановку и встала под козырёк, где уже громоздились несколько человек. В её взгляде появилась озадаченность. Вряд ли, конечно, владельцы других студий разрешат. Она уже обошла тех, с кем у неё были на самом деле хорошие отношения. Остальные же… нет. Можно, конечно, попробовать позвонить, но что-то подсказывает, что ничего из этого не выйдет. Значит, придётся возвращать людям деньги. Женя закрыла глаза и вздохнула.
Внезапно ей стало особенно отвратительно. Люди ведь из других городов приехали! С ними получилось вообще некрасиво. И в следующий раз они уже точно не приедут. Малейший шанс, может быть, и есть, но… Что, если им компенсацию какую-то заплатить за проживание?.. Ох, дорого выйдет. Женя снова тяжело вздохнула. Или, может, подарок какой… Только тогда и остальным тоже надо. Обидятся. Наверное. Да-а-а, ещё пара таких мастер-классов и можно разориться.
Ладно, надо всё объяснить, извиниться, вернуть деньги и предложить компенсацию за проживание. Половину суммы. Наверное. Возьмут – хорошо, не возьмут… Спасибо, что не разорили. Женя улыбнулась.
Подошёл её автобус, двери открылись и она, заскочив внутрь, опять встала возле окна, взявшись за поручень. Снимать дождевик она не собиралась т.к. люди рядом всё равно были мокрыми, а она под дождевиком всё же достаточно сухая.
Чёрт! Ещё же модель! Женя, закрыв глаза, тяжело вздохнула, схватившись рукой за голову. Двери закрылись, электронный женский голос объявил следующую остановку и автобус тронулся с места.
С наступлением вечера дождь, как будто сжалившись над людьми, перестал наседать и придавливать к земле своими тяжёлым ударами, убавив мощность до уровня «морось». Из-за этого на улице всё было как будто размыто, смазано, приглушённо. И только крупные капли воды, падающие с крыш, разрезали эту глухоту звонкими хлопками, похожими на треск разбившегося стекла.
К остановке подкатил синий автобус, двери распахнулись и из центральных вышла Женя в своём розовом дождевике. Всё её тело ломило, за шиворот подтекала вода, из-за чего она постоянно вздрагивала, в груди саднило, будто её порезали изнутри. С опечаленным лицом она подошла к светофору, остановившись на самом краю тротуара, где её легко мог сбить проезжающий мимо автобус. Но, погружённая в своё отчаяние, она об этом даже не подумала. Когда загорелся зелёный, она поплелась на другую сторону дороги.
В подъезде почему-то не было света. Странно, обычно, как только спускались сумерки, Светлана Георгиевна, живущая на первом этаже, всегда включала его. Она всегда очень внимательно следила за этим т.к., по её словам, боялась, что в темноте с её больными ногами может грохнуться со ступеньки и больше не встать. Раньше Женя обратила бы на это внимание и наверняка зашла бы к соседке узнать, в чём дело, всё ли с ней в порядке, но сегодня… Сегодня она просто стояла в темноте на первом этаже возле ступенек в мокром дождевике, капли с которого то и дело закатывались за шиворот, и не могла сделать шаг, чтобы подняться на свой второй этаж. Она подумала о Косте, Максиме и пушистом вредном, но всё равно милом коте Марсе. Все они сейчас были дома и Женя улыбнулась.
Первое, что она увидела, когда зашла в квартиру и включила свет, это куча песка, навалившегося с ботинок Максима на коврик в прихожей. Улыбка моментально слетела с лица Жени, будто мимо пролетел истребитель и сорвал её. Она тяжёлым взглядом исподлобья посмотрела в конец коридора, за которым располагался большой зал, из которого, в свою очередь, вела дверь в кабинет Максима.