Формула контакта - стр. 94
– Сирин заказала кассету с Симоне Мартини, Маргаритоне и еще кем-то там допотопным, – ворчливо проговорил Гамалей. – Недели так через две пришлют с базы. Только, я думаю, ни к чему.
Они стояли посреди «дивана», вперившись в девственно чистый экранчик иллюстрационного проектора, – Гамалей в неизменной сенаторской тоге и сандалетах из крокодиловой кожи, обхвативший себя за плечи и гулко похлопывающий по собственным лопаткам, и Абоянцев с непримиримо выставленной вперед бородкой.
– Я тоже полагаю – ни к чему. Мы настолько неспециалисты в живописи…
– Да кабы и были ими, что теперь вернешь? У меня до сих пор такое чувство, словно это был один из наших…
– М-да, – сказал Абоянцев. – Фактически так оно и есть – ведь он первый и, пожалуй, единственный, на чьей деятельности мы можем проследить влияние привнесенного фактора…
– Ох. – У Гамалея опустились руки, и он даже проследил, как они покачиваются – волосатые, мускулистые, так ничего и не сделавшие… – И педант же вы все-таки, Салтан: привнесенный фактор! Да один наш Сэр Найджел, запущенный с надлежащей скоростью, раскидал бы там всю эту жреческую шушеру и выцарапал этого парня! И безо всяких там лазеров и десинторов, уверяю вас!
– Я не педант. – Абоянцев еще выше вздернул свою бородку-лопаточку. – Я не педант, но и вы никогда не решились бы на подобную авантюру. Зачем же вы меня пригласили? Чтобы обсудить инструкции по контактам? Нет? Я рад, батенька. И могу обрадовать вас: педантом я все-таки стану. Когда мы все выйдем отсюда в город.
«Как-нибудь потом!» – чуть было не крикнул Гамалей, но сдержался и вместо этого сказал:
– Мы все? Разве вы не отправляете… Левандовскую? – И тут же мелькнуло: все рехнулись в этой полупрозрачной тюряге, и я в том числе, если вдруг язык не повернулся назвать Кшиську по имени. Бывшая лаборантка биосектора Левандовская…
Абоянцев развернулся было, хмуря рыжевато-седые бровки – утечка информации, как и всякий непорядок на вверенной ему территории, раздражали его несказанно, но вдруг обмяк, махнул рукой и пробормотал:
– Ах да, вы ведь все уже знаете…
Знали все, кроме самой Кшиси. Весть о том, что Большая Земля потребовала ее немедленного возвращения, облетела Колизей стремительно и непостижимо. Абоянцев не нашелся как возразить, да и кто возразил бы в сложившейся ситуации? Не возразив, он решил и не откладывать – сообщить ей об этом после ужина, отправить ночью, как только сядет луна.
– Так вы, значит, в курсе, – севшим голосом повторил Абоянцев и вдруг снова выпрямился, словно какое-то решение выкристаллизовалось у него не в мозгу, а в позвоночнике. – Ну, раз вы все в курсе и, естественно, в миноре, тогда так: завтра с десяти ноль-ноль я той властью, которая дана мне на случай чрезвычайных обстоятельств, объявляю досрочный переход на вторую ступень нашей экспедиционной программы: прозрачность стены обеспечивается с двух сторон. Начинаем вживаться в обстановку города. Выход за стену, естественно, произойдет тоже ранее намеченного срока. – Он перевел дух, и Гамалей подумал, что так волноваться он не будет, наверное, и тогда, когда сообщит все это остальным экспедиционникам. – И не говорите Кристине – об этом пусть она не знает…
Оба они вскинули головы и посмотрели друг на друга – странная мысль пришла одновременно на ум обоим: