Формула контакта - стр. 53
– Вы имеете в виду новопреставленную елку?
– Я бы назвал ее все-таки кедром. Точнее – секвойевидным кедроидом.
Кто-то сдержанно застонал. Все, естественно, обратились к Сирин Акао – ей, как единственному лингвисту и вообще утонченной душе, подобное словотворчество должно было показаться чудовищным кощунством. Но Сирин, со свойственной ей непроницаемостью древнего языческого божка, и бровью не повела. Она единственная не возлежала на импровизированном ложе, а мелкими шажками семенила вокруг кольца пирующих, подбирая в золотистую корзинку липкие шишечки, насыпавшиеся кругом во время рубки дерева. Когда корзинка наполнялась доверху, Сирин опускалась на колени и целыми горстями кидала шишки в огонь. Они взрывались, словно крошечные хлопушки, и медвяный аромат распространялся по всей лужайке.
Стонал-то, конечно, Самвел, вот уже два битых часа сидевший с заготовленным заранее классическим стихом, приличествующим случаю, и все не мог отыскать в общей беседе отдушину, в которую он мог бы вклиниться со своей набившей всем оскомину поэзией.
– Повозку мы сделаем, это не проблема, – небрежно отмахнулся от него Алексаша. – И сахароварню. Но все это мелкие чудеса, которые, как мы знаем из сообщений «Рогнеды», практически перестали привлекать кемитов. Я уверен, что и сейчас они голов не повернули в нашу сторону, не то что в первые дни. Так что теперь, чтобы снова возбудить их интерес, мы должны сделать что-то такое, что было бы эквивалентно нашему появлению. А все эти мельницы, катафалки, клозеты с кондиционерами – это, как говаривали в старину, бирюльки.
– Вы не улыбайтесь, Салтан Абдикович, – подхватил менее горячий Наташа, – мы тут каждый день на эту тему спорим, проектируем там, анализируем… Алексей прав. Ну, даже если мельница в принципе им понравится, кто будет ее строить? Для этого надо выделить целый двор, у них ведь подворовая специализация. А резервных дворов нет, все при деле. В помощь своим домашним хозяйкам никто на это не поднимется – для этого надо быть и лесорубом, и каменщиком: жернова обтесывать. К тому же лесорубы что наломали, то сдать должны – на мельницу не припасешь ни досочки, ни колышка. Так что не получается.
– Ну а жители так называемого Закрытого Дома? – Абоянцев довольно щурился, поглаживая свою реденькую, лопаточкой, бородку, – встряхнулся скисший было коллектив, даже жалко; ведь как тут ни гадай, а все равно решать-то будут на Большой Земле, как сейчас с мельницей. – А вы учли, голубчики мои, что в Храмовище мы имеем избыток рабочей силы, и как раз самой различной специализации? Да и законы под боком – вписывай любой: хоть про мельницу, хоть про метеорологический спутник. Для того чтобы заставить жрецов сдвинуться с места, нам нужно будет продемонстрировать только один момент – что испеченные нами лепешки сказочно вкусны…
И почему-то все посмотрели на Гамалея.
– Я – что, самый выразительный чревоугодник? – возмутился он.
– Не без того, Ян, не без того…
Хохот стал всеобщим. Не смеялись только Сирин и Самвел, которому так и не удавалось прочесть свои стихи.
И Кшися смеялась вместе со всеми – рот до ушей, а глаза неподвижные, что вода озерная, – и вперилась прямо в Абоянцева, в бархатный его тибетский халат. Зачем он говорит все это, ведь знает, что не сегодня завтра придет сигнал с Большой Земли – экспедицию свернуть, вернуться на базу, материалы передать в Комиссию по контактам. Вот и вся сказка.