Физрук по соседству - стр. 6
— Отвезу, — в дверях появляется третий. Взрослый, худой, в очках на тонкой оправе. Такие у нас в лаборатории сидели всегда. Он улыбается мне. — Простите грубость моего друга. У вас прекрасная…
— Съебитесь уже, — рявкает Стас, и голос у него тяжёлый, как ружьё на взводе.
Музыка, гремевшая минуту назад, вдруг превращается в глухую тишину. Мы остаёмся вдвоём в его узком, захламлённом коридоре. Теснота, полутени, воздух натянут как струна.
— Дайте угадаю, какой предмет вы ведёте, — он вытирает рукой лоб, и в его голосе появляется неожиданный интерес. Я уже почти вышла, но всё-таки оборачиваюсь — Биологию.
Даже отвечать на это глупо.
— В следующий раз держите руки при себе. Иначе я и правда вызову участкового. Учитывая, откуда вы вернулись, не думаю, что вам нужны проблемы.
Он усмехается, словно мои угрозы его забавляют, чуть наклоняет голову.
— У меня теперь одна проблема, Евгения Макаровна. - Я прищуриваюсь. — Как бы побыстрее твоя шикарная задница оказалась на моём пострадавшем члене. Уверен, только это может его спасти после твоих побоев.
— Побоев… — Я стараюсь держать лицо. Не смеяться. Не краснеть.
Но губы всё равно предательски дрожат, и я спешно покидаю это логово уголовника, у которого всё слишком — взгляд, плечи, голос. Тело. У него охренеть какое тело. И пусть я даже подумать не могу о том, чтобы спасти его детородный орган, но момент удара буду не раз пересматривать в своей голове.
7. Глава 7.
Я хлопаю за собой дверь, и только тогда понимаю, что дыхание сбилось. Пальцы дрожат. Ладони потеют.
Тапки скидываю небрежно, почти зло… И откуда это странное состояние, словно… Организм перешёл в состояние возбуждения, но не получил ожидаемой развязки.
Учащённое сердцебиение, повышенная температура кожи, потоотделение, гипервентиляция лёгких.
Типичная реакция на острое эмоциональное раздражение. На возбуждающий стимул. В виде самца, что поселился, напротив. А может быть я давно не получала разрядку, поэтому тело реагирует так остро?
Прохожу на кухню. Открываю холодильник, не глядя. Закрываю.
Пытаюсь что-то делать, что-то думать — но внутри всё пульсирует.
Не из страха.
От него.
Не от того, что он заступился.
Не от того, что ударил другого.
А от того, как он прижал меня к стене.
Как его тело легло на моё — тяжёлое, плотное, уверенное.
Как его рука проникала под вырез, между грудей, медленно, как будто он имел на это право. И ведь у него почти получилось.
Я словно до сих пор ощущаю, как пахнет его кожа — жаром, потом и чем-то… животным.
Я могла поддаться. Могла запрокинуть голову, вцепиться в его волосы, застонать прямо там, в коридоре. Он бы не остановился. Он бы вошёл в меня — не спрашивая, не нежно, нет.
Он бы взял. До конца. Грубо, властно, как будто я принадлежу ему.
Я хватаюсь за край стола.
Меня трясёт. Не от ужаса. От воспоминания.
Он был пьяный. Я — не в себе. Это всё — неправильно.
Между ног — напряжение. Концентрация кровотока в области гениталий.
Привет, тазовое дно.
Влагалищные стенки наполняются, слизистая увлажняется — всё, как я сто раз объясняла ученикам на уроках.
Половое возбуждение — физиологический процесс.
Чистая биология.
А мне стыдно. До тошноты. Он не просто возбудил меня. Этот уголовник за несколько мгновений сделал то, чего Вите не удалось за три года брака. Возбудить, заставить задыхаться от желания.