Физика - стр. 15

Даже сейчас, ночью в темной комнате, ощущаю, как начинают гореть щеки от воспоминаний о своем косяке, а тогда… Стояла ни жива, ни мертва и желала провалиться сквозь землю, чувствуя, как Матвей на меня смотрит и, скорее всего, думает, как Лешин, что мне не место среди гениальных мужчин.

После такого позора, было не слишком перспективно заводить разговор с бывшим парнем, но я не могла откладывать.

Быстро избавилась от Макса и специально зависла с Аллочкой, чтобы подкараулить Матвея. Вот только на пост позвонили из отдела переливания по Гаврилову, я испугалась, что накосячила, и рванула туда, а вернувшись, встретила в коридоре Лешина и поняла: упустила.

Хотелось зарыдать от спектра пережитых эмоций, что сегодня разом навалились на меня, и снять разрушающий стресс, но не при всех же.

Возвращалась домой все в том же очумелом состоянии и мусолила нашу встречу, содрогаясь от предполагаемых ощущений, что получила бы, если бы не стормозила, и обняла парня.

Тогда это можно было себе позволить. Списать на радость от встречи.

От горячих мыслей, разгоняющих кровь по венам, во мне все буквально закипело и забулькало, сообщая, что гормоны стресса лучше выводить сексом. С Матвеем, естественно…

Переворачиваюсь на другой бок, рассчитывая, что мысли от меня отлипнут, но куда там. Голова переполнена и не дает отключиться.

Утром встаю вялая, помятая, но с твердым решением поговорить. Нам работать вместе. К тому же… Может быть…

Глупо рассчитывать, что Матвей предложит снова встречаться. Все-таки шесть лет – большой срок. Но…

Да, я рассчитываю. Вернее, надеюсь.

Он так на меня смотрел…

Парень просто был в шоке.

Нет, это было что-то большее. Я почувствовала.

Всю дорогу до больницы витаю в розовых мечтах и глупо улыбаюсь.

Даже случайный парень в метро, решив, что мои улыбки предназначены ему, подходит знакомиться.

Чуть не проваливаюсь от стыда, когда он заявляет: «Я вижу: тебе понравился. Можно встретиться! Но у меня хаты сейчас нет»

На отделение опять прихожу заблаговременно, и… сталкиваюсь с Матвеем.

Зависнув в его взгляде, мысленно записываю симптомы: нытье рук, резь в загрудине…

Ощущения, как вчера конспектировала за Федосеевым.

Стенокардия.

Парень кидает мне: «Привет» и собирается пройти мимо, но я, понимая, что больше, возможно, такого удобного случая не предвидится, торможу его вопросом:

– Мы можем поговорить?

Останавливается, смотрит на меня взглядом, от которого прошибает озноб, и, скривив губы, уточняет:

– Твой друг не будет против?

Не прячу глаза.

Приревновал?

Это хорошо или плохо?

Некогда разбираться. Главное сейчас объяснить, что между мной и Максом чисто братско-сестринская любовь.

– Не будет. Потому что Макс просто друг. Без всяких скрытых значений.

Продолжаем таращиться друг на друга, вспоминая про непонятки из прошлого, связанные с его братом, когда-то просто моим другом.

Матвей первый разрывает контакт и пренебрежительно спрашивает:

– А нам есть о чем говорить?

Молчу. Диалог получается каким-то неправильным.

Неужели после тех чувств, что мы пережили, нам не о чем поговорить?!

Неужели в его сердце не осталось немного если не любви, то нежности ко мне?!

– Если ты думаешь: я скажу, что рад тебя видеть, то это не так, – бросает он, отгораживаясь от меня.

Проглатываю обидные слова, раздирающие душу, стараясь не показать, как мне больно.