Финист – ясный сокол - стр. 57
Ещё я видел однажды живого змея длиною в четыре лошади, сплошь покрытого кривыми рогами, от кончика хвоста до кончика морды, и ещё по хребту шёл двойной ряд таких же рогов; этот змей не ползал, а прыгал, он имел четыре лапы наподобие лягушачьих, и двигался так быстро, что я не успел его толком рассмотреть.
Если лягушка размером с кулак прыгает на расстояние человеческого шага, то этот змей прыгал на расстояние в тысячу шагов.
Этот змей, чудом не убивший меня, был существом из другого мира.
Много всяких удивительных тварей живут вокруг нас.
И если однажды кому-то явился летающий паренёк с бешеной силой в руках – что тут неожиданного?
Он может быть синеглазым красавцем, а может быть духом в образе человека, или змеем в образе духа; или человеком в образе рыбы – никогда не поймёшь.
Если такое существо является тебе на один миг – в этом нет ничего удивительного.
Но когда оно приходит и остаётся – его надо прогнать.
Если вас преследует дух, приходя ежедневно; или дурной сон; или чей-то образ, – надо избавляться, освобождаться.
Надо потребовать, чтоб дух ушёл, прогнать его.
Если прилетает крылатый малый – его надо спровадить домой. Обратно, в свой мир.
Дождевые черви живут вместе с людьми.
Если выкопать яму – они будут ползать по нашим ногам.
У них нет ни глаз, ни ушей, они ничего про нас не знают, в мире червей человека не существует.
Иногда люди являются в мир червей, чтобы раздавить одного, а другого разорвать на две части и посмотреть, что будет.
Так же и в ином мире – вокруг нас живут те, для кого мы так же понятны и забавны, как для нас понятны и забавны дождевые червяки.
Для мира деревьев люди – всё равно что боги.
Дерево никак не способно защититься от человека: когда он хочет, он срубает берёзу. Когда хочет – выращивает яблоню.
Но при этом, признавая власть человека, дерево живёт своим отдельным древесным бытованием: пьёт воду, растёт, укореняется, цветёт, даёт плоды – очень сложно, насыщенно живёт дерево, и если человек (его бог) ни разу не придёт и не явит свою власть – дерево так и проживёт свои столетия, ничего не зная о людях.
Точно так же и живут на свете существа, для которых мы – деревья, неподвижные и немые, зеленеющие по весне, плодоносящие осенью и голые зимой.
Один из нас может быть дубом, выросшим в дремучей чаще и никогда не слышавшим человеческого голоса.
Другой может быть вишнёвым деревом, которое заботливо высадили на солнечном склоне холма и поливали каждый день тёплой водой.
Мы не понимаем сущности тех, кто высаживает нас и взращивает, рубит и сжигает. Так же, как дерево не понимает сущности человека.
Теперь скажу последнее. За всё, что произошло потом, я не чувствую никакой вины. Я сделал всё, что мог. Везде, где я хотел исправить, – я попытался исправить.
Я много думал и сомневался, ломал голову, смотрел, говорил с другими. А сомнения и есть первый признак правоты.
Если сомневаешься – значит, правда рядом.
Я в ту ночь был прав.
Мокрый, оглохший, угрюмый – я был прав.
Девка, которую я любил, спала в доме, за толстой стеной, отравленная сонным зельем.
Друг, которого я любил, сверкал ножом и был готов пролить кровь.
Мир, который я любил, был непроницаем, и ревел вокруг меня хуже всякого живого зверя, и плевал в мои глаза холодной водой.
Я был прав в ту ночь, я ничего не мог поделать с ними со всеми.