Финишная черта - стр. 36
– Так что там с носом? – вспоминает Гас. – Натали, я же просил не рассказывать о том, что плакал, когда мне выдирали воском волосы.
Я фыркаю от смеха, а Нат прикрывает глаза рукой.
– Ты такой дурак.
– Спасибо за информацию, Гас. Мне она пригодится. – Я хватаю шопер и направляюсь к двери.
– Так это было не про мой нос…
– Нет, – смеемся мы с Натали.
– Натали, – Гас сердито смотрит на жену, – чьим носом ты тут восхищалась?
– Только твоим. А вот Аврора…
Они переводят взгляд на меня, и я быстро ретируюсь за дверь, оставляя их гадать о носе Лиама.
Как можно скорее добираюсь до метро и жалею, что не могу ускорить поезд. Оливия и Марк, мои племянники, уже заждались меня. Мне нужно быстрее телепортироваться в квартиру сестры. Вот сейчас бы не помешала машина, потому что от фотостудии до дома Аннабель всего минут десять-пятнадцать езды. Я бы смогла преодолеть это расстояние в два раза быстрее.
Однако вспомним про Гаса… Несмотря на то что мы друзья, он все еще мой босс, и у меня все еще заключен с ним контракт, где черным по белому прописаны правила. Я бы могла вызвать такси, но метро было всего в паре шагов.
Экономика должна быть экономной. Сборник наставлений моей мамы, пункт 59304.
Телефон вибрирует. Вспомни эту женщину, и она появится.
Мамасита:Приветик, ты жива? Мама волнуется, детка.
Я:Приветик, жива.
Мамасита: ?
Это ее призыв рассказать больше.
Я:Все хорошо, только что была на съемке. Помнишь Натали? Я теперь лицо ее бренда. Сейчас еду к Анне.
Мамасита:Нижнее белье? Съемка была в помещении? Ты не замерзла? Папе стоит видеть эти фото?
Я вздыхаю. Папе не стоит вообще открывать утром глаза, чтобы не раздражаться… Хоть за последние годы и с возрастом он стал намного мягче, чем был раньше, он все равно остается очень сложным. Пик его непонятного состояния повышенной агрессии пришелся на подростковые годы Аннабель. Да и на детство тоже. Меня это касалось намного меньше и почему-то заставляло испытывать странный стыд перед Анной. Когда сестра уехала из дома, папа постепенно начал понимать, что его отцовство явно не удостоится медали. Поэтому со мной он был чуть мягче… если это можно так назвать. У него все еще было уйма требований и правил, однако он так или иначе старался стать лучше. Папа, естественно, не одобряет мой выбор профессии, но и не доказывает с пеной у рта, что я не стою и гроша, как это было с Анной. Я не думаю, что он любит меня больше. Я предполагаю, что он в целом не знает, как нужно правильно любить.
Единственное, что очищает карму папы за все его поступки, это то, что он стал отличным дедушкой для детей Аннабель. Возможно, он уже никогда не исправит ошибок в отцовстве, но может постараться найти путь в сердце старшей дочери через маленьких людей, которых она любит до смерти.
Что касается меня… то я, наверное, просто остыла к отцу в тот момент, когда он меня подвел. Я не виню его, ведь то, что со мной случилось, никак от него не зависело. Да, можно было подумать о моей безопасности лучше. Но… не знаю. В тот момент внутри меня что-то умерло. И я не знаю, как теперь оживить эту часть.
Я очень люблю Аннабель.
Люблю маму.
И принимаю папу.
Мамасита:Ты тут?
Я:Да. Я просто в метро, пропадает связь. Решай сама, показывать фото папе или нет. Но имей в виду, там видно мой сосок.