Финеас Финн - стр. 9
– Вот увидишь, он ни капельки не изменится, – обещала Барбара Финн своей подруге Мэри, когда они уединились в спальне Барбары до того, как пригласят к столу.
– Наверняка изменится, – сказала Мэри.
– Уверяю тебя, этого не произойдет, дорогая! Он хороший, порядочный человек.
– Я знаю, что он хороший, Барбара, что до порядочности – я в ней ничуть не сомневаюсь, ведь он ни разу не сказал мне ни единого слова, какого не мог бы сказать любой другой девушке.
– Что за вздор, Мэри!
– Ни разу – это святая правда, такая же, как то, что за нами смотрит Пресвятая Дева… впрочем, ты-то в Пресвятую Деву не веришь.
– Бог с ней, с Пресвятой Девой.
– Но это правда, Барбара, – ни словечка! Меня с твоим братом ничто не связывает.
– Тогда надеюсь, что свяжет – еще до конца вечера. Он гулял с тобой весь день вчера и позавчера.
– Отчего же нет? Ведь мы знаем друг друга всю жизнь. Но, Барбара, молю тебя, умоляю, не говори об этом никому-никому!
– Я-то? Да я скорее себе язык отрежу!
– Не знаю, зачем я позволяю тебе болтать эти глупости. Между мной и Финеасом никогда ничего не было… между мной и твоим братом, я имею в виду.
– Уж я знаю, кого ты имеешь в виду.
– И я совершенно уверена, что никогда не будет! Чему тут быть? Он станет вращаться среди важных людей и сам заделается важным человеком. Я знаю, есть какая-то леди Лора Стэндиш, которой он очень восхищается…
– Какая еще леди Лора?
– Ты же понимаешь, член парламента может обращать свой взор к самым высотам, – промолвила мисс Мэри Флад Джонс.
– Я хочу, чтобы его высотами была ты.
– Скажешь тоже – «высоты». Заняв такое положение, он может смотреть на меня только сверху вниз, а он до того горд, что никогда на это не согласится. Идем к чаю, дорогая, нас уже, наверное, заждались.
Мэри Флад Джонс была миниатюрной девушкой лет двадцати с мягчайшими волосами – иногда можно было поклясться, что они каштановые, иногда же они казались рыжими; невозможно было вообразить существо более прелестное. В Ирландии немало таких девушек: мужчины, неравнодушные к женской красоте, при виде их уподобляются львам, готовым броситься на добычу. И Мэри, когда лев ей нравился, глядела так, будто добычей стать не прочь. Бывают девицы – красивые, благородные, с безупречными манерами, обладающие всеми возможными достоинствами, – которые до того холодны на вид, что кажется, будто приблизиться к ним не проще, чем отыскать Северо-Западный проход, а храбрец, который на это отважится, будет заслуживать статуи в Афинском акрополе. Но есть и другие, к которым – для мужчины не вовсе бесчувственного – не приблизиться совершенно невозможно. Они манят, как вода в жаркий день, яйца чибиса в марте [3], сигара во время осенней прогулки. Противостоять подобному соблазну никто и не помышляет. Но часто случается, что первое впечатление обманчиво: воды в источнике не зачерпнуть, яйцо не разбить, сигару не зажечь. Именно такой исполненной очарования девушкой была Мэри Флад Джонс из Киллало – однако нашему герою не приходилось изнывать от жажды.
Когда барышни спустились в гостиную, Мэри нарочно устроилась как можно дальше от Финеаса, усевшись между миссис Финн и мистером Элиасом Бодкином из Баллинасло – молодым помощником доктора Финна. Впрочем, хозяйка и ее дочери, как и весь Киллало, знали, что мистера Бодкина Мэри недолюбливает. Она даже не удостоила его улыбки, когда он передал ей блинчики, зато расцвела через пару минут, стоило Финеасу обосноваться позади нее. Через пять минут она уже развернулась так, чтобы оказаться с ним и его сестрой Барбарой в уголке, а еще через две Барбара вернулась к мистеру Элиасу Бодкину, и Финеаса с Мэри уже никто не отвлекал. В Киллало подобные дела решают быстро и с большой сноровкой.