Финеас Финн - стр. 81

– На этот вопрос едва ли можно ответить самому, – запротестовал мистер Монк.

– На этот вопрос ответить необходимо, хотя бы в отношении самого себя, если собираешься быть в правительстве, – заявил мистер Тернбулл с некоторой запальчивостью.

– Почему вы полагаете, что я этим пренебрег? – спросил мистер Монк.

– Потому что никак не могу соединить в голове ваши воззрения, которые мне известны, и действия ваших коллег.

– Не стану оценивать, чего стоят мои убеждения в кабинете мистера Майлдмэя. Быть может, меньше, чем стул, на котором я сижу. Но готов поведать вам, с какими ожиданиями согласился занять это место, и вы можете судить, чего они стоят. Я считал, что смогу внести свою лепту в реформы – сделать так, чтобы они продвинулись чуть дальше. Когда меня попросили присоединиться к мистеру Майлдмэю и мистеру Грешему, я счел, что само это предложение свидетельствует о развитии либерализма, и если я его отвергну, то откажусь участвовать в полезном деле.

– Вы все равно могли бы поддерживать их в достойных начинаниях, – возразил мистер Тернбулл.

– Да, но я едва ли мог способствовать тому, чтобы достойные начинания возникали – во всяком случае, сейчас у меня таких возможностей больше. Я много думал и считаю, что мое решение было правильным.

– Уверен в этом, – согласился мистер Кеннеди.

– Нет более достойной цели, чем место в правительстве, – сказал Финеас.

– Вынужден поспорить с вами, – повернулся к нему мистер Тернбулл. – Да, высокие министерские посты почетны.

– Благодарю и на том, – вставил мистер Монк.

Но его собеседник пропустил это замечание мимо ушей:

– Что до джентльменов на должностях более низких, которые пекутся не об интересах избирателей, а о том, чтобы угадывать желания начальства на Даунинг-стрит, к ним я почтения не чувствую.

– Невозможно начать сразу с вершины, – возразил Финеас.

– Наш дорогой мистер Монк начал как раз с того, что вы называете вершиной, – парировал мистер Тернбулл. – Впрочем, не стану утверждать, будто в его случае должность стала ступенькой вверх. Быть независимым представителем торгового избирательного округа с большим населением – по мне, так для англичанина ничего не может быть почетнее.

– Но почему именно торгового, мистер Тернбулл? – спросил мистер Кеннеди.

– Потому, что торговые округа выбирают депутатов, как сочтут нужным, а на графства и местечки влияют тамошние аристократы.

– Однако же в Шотландии из всех графств лишь полдюжины избрали консерваторов, – заметил мистер Кеннеди.

– К чести Шотландии, – откликнулся мистер Тернбулл.

Мистер Кеннеди ушел первым, мистер Тернбулл – вскоре после него. Финеас хотел было откланяться тоже, но по просьбе хозяина задержался, чтобы раскурить сигару.

– Тернбулл – прекрасный человек, – проговорил мистер Монк.

– Не слишком ли он подавляет?

– Его промах не в этом, а в том, что он забывает о разнице между общественной и частной жизнью. В палате общин такому, как он, пристало говорить с непоколебимой уверенностью. Он всегда обращается не только лишь к парламенту, но ко всей стране, а страна не станет верить тому, кто сам в себе сомневается. Но он забывает, что не всегда говорит со всей страной. Хотел бы я знать, как живется миссис Тернбулл и их отпрыскам?

Финеас по пути домой заключил, что миссис Тернбулл и Тернбуллам-младшим живется непросто.